Завершающая молитва Йом-Кипура — Нейла. К ней приступают в тот момент, когда особо близкое общение со Вс-вышним подходит к концу. Почти целые сутки мы взывали к Б-гу, раскаивались в своих грехах (десять раз произнесли покаянную молитву «Видуй»), просили о милосердии. Стали почти что ангелами. Нам даже еда была не нужна! Когда хазан произносил молитву «Авину Малке ну» с просьбами, обращёнными к Творцу, - открыть ворота святости, открыть ворота парносы (пропитания), открыть ворота благословения, вписать нас в Книгу Жизни и скрепить запись Своей печатью, - все так вдохновенно вторили ему, то могло показаться, будто вот сейчас у нас вырастут крылья и мы поднимемся на Небеса.

Действительно, близкое присутствие Вс-вышнего в этот Святой День года ощущается, как никогда. Мне вспоминается недавно услышанная трагическая история о том, как в этот день один еврей, совершенно далекий от еврейства «вдруг» сделал Тшуву.

Это произошло в Йом-Кипур 1944 года - в нечеловеческих условиях концентрационного лагеря. Измученных голодом и до крайности истощенных евреев построили на плацу и велели подойти к столам, уставленным тарелками с аппетитной едой. Кроме крохотной пайки черного клейкого хлеба и водянистой баланды из овса с отрубями никто из них не видел в лагере ничего. А тут... Над столами плыли ароматы, способные свести с ума любого. Начальник лагеря поднес ко рту мегафон и приказал приступить к еде. Евреи остались как будто равнодушны. Ни один не притронулся к тарелкам.
Начальник подозвал к себе одного из офицеров и что-то вполголоса ему приказал. Тот отдал честь, круто развернулся и направился к бригадиру-еврею, стоящему во главе шеренги.

«Па-ачему не исполняете распоряжение начальства?» - пролаял офицер. «Они говорят, что не могут, у них Йом-Кипур, Святой День, пост», ответил бригадир. «Пост? Ладно!» Офицер отошел от строя заключенных, приблизился к начальнику лагеря, что-то сказал, вернулся снова к евреям. «Мы люди цивилизованные и культурные, - изрек он, глядя сверху вниз на бригадира, - так и быть, сделаем для вас особое исключение. Отложим банкет на завтра!» Кто-то в шеренге тихо пробормотал:    «Есть не будем, не кошер». «Что-о-о? - взревел офицер. —Что за разговоры?!» «Они говорят, завтра есть не будут, еда не кошер... прошу прощения... не по закону Торы», - мертвея лицом отрапортовал бригадир. «Тогда ты ешь. Сейчас!» - велел офицер. «Не могу! Сейчас Йом-Кипур! Я еврей, для меня он такой же Святой День, как для всех!» - ответил бригадир.
Наверное, он и сам не знал, что с ним происходит. Сколько себя помнил, не отмечал никаких еврейских праздников. Для него всегда было все равно, какая еда на столе, лишь бы сытно и вкусно. Но сейчас он чувствовал, что скорее умрет, чем проглотит хотя бы кусок.

«Ладно, - сказал офицер, - это уже любопытно, это уже попахивает бунтом... - Он обернулся, взглянул на начальника лагеря, что-то показал ему жестом, тот кивнул и офицер снова повернулся к бригадиру. - А ведь с бунтовщиками говорят друг и м языком! Раз ты тоже отказываешься от пищи, значит, такой же, как и эти... Выбирай: либо ты ешь, либо все они подлежат ликвидации». «Но ведь я их бригадир! Это мне поручено нести ответственность за людей, надзирать, воспитывать. Вина моя, мое попустительство и халатность! Расстреляйте меня. При чем тут их жизни?! Дайте мне за это ответить!»

Весь этот диалог происходил у правого фланга шеренги. Одним из евреев, стоявших почти вплотную и потому хорошо слышавших каждое слово был некто рав Шапиро. Потом он вспоминал: «В лагере кто-то из нас провел уже полгода, кто-то год, а кто-то и больше. Мы давно перестали чему бы то ни было удивляться, на что бы то ни было рассчитывать. Тем, кто был прилеплен к Б-гу, было не так жутко, те, кто потерял корни, отошел от еврейства, страдали больше. Почему в тот момент все мы, и б-гобоязненные, и нет, не сговариваясь, приняли решение отказаться от пищи? Но не это занимало. Мы были поражены тем, что происходит с бригадиром. Обычно никто не жаловал этого человека. Всегда казалось, что он выслуживается перед начальством. Никто не ждал ничего подобного. Когда он просил, чтоб расстреляли его одного, голос его был спокойным и уверенным. И даже лицо приобрело живые краски. Он как будто утратил страх. Я подумал: это Вс-вышний ему помогает».

Офицер проявил «милость» — бригадира расстреляли на месте. Остальные евреи тогда почему-то не были ликвидированы. До конца войны оставалось еще более полугода.

Йом-Кипур — особый день. Мы буквально всем сердцем, всём своим естеством ощущаем его святость. Мы поднимаемся до таких духовных высот, до каких в другие дни не смогли бы добраться без особой помощи с Неба.

А через пять дней у нас другой праздник, заповеданный Торой — Суккот, несущий с собой обязательства (заповеди), которые кажутся предельно земными: трясти растениями, сидеть в шалаше и радоваться, вкушая вино и мясо. Кто-то скажет: какое падение! Только что они были подобны ангелам, а теперь устремляются в свои шалаши, чтобы предаваться чревоугодию. Что такое?

На самом деле, здесь нет ни духовного спуска, ни противоречия между «земным» Суккотом и «высоким» Йом-Кипуром.

В исполнении заповедей есть два аспекта. Один - духовный, второй - материальный. Наивысшая задача в исполнении заповеди — превращение материального в духовное. Действуя, как заповедано Б-гом, мы освящаем компоненты материального мира, поднимая их, приближая к миру духовному.

Например, в самый святой день недели, Шабат, мы три трапезы. Зачем? Казалось бы, в этот святой день следует отказаться от трапез, чтобы больше заниматься Торой, молитвой, чтобы духовно подниматься. Почему же мы не постимся по субботам?

Потому что в каждый Шабат материальный мир подвержен сильному духовному влиянию Небес, и наша задача, выполняя заповеди этого дня, поднимать наш мир на более высокий уровень. Перед Шабатом мы отделяем халу, в субботние трапезы говорим благословение на вино, затем на хлеб, и, тем самым, придаем и вину и хлебу статус святости (признаем, что они даны нам Творцом).

Вот вам еще пример. Предельно материальная вещь — деньги. Можно потратить их на новый «лексус». И они останутся все той же грубой материей. Но если сделать пожертвование на изучение Торы, деньги приобретают духовное качество.

Служба в Йом-Кипур это отрыв от всего материального, она требует поста, самоотречения. Этот День — акт высокого служения Творцу: Но от нас в этот день не требуется никакой привязки к материальному миру, и поэтому мы похожи только на ангелов (всего лишь!). А в праздник Суккот мы связаны с материальными заповедями, и, исполняя их, получаем возможность освящать этот мир. Такая задача выше, чем быть подобным ангелу.

Мы покидаем наш удобный, комфортный и безопасный дом, и, доверяя Творцу, входим в шалаш, продуваемый ветром. Мы устраиваем трапезы. И это не только материальные акты. В такой момент мы одновременно поднимаем весь мир на новый духовный уровень. В этом и есть самое основное отличие между иудаизмом и другими религиями. Наша задача превращать материальное в духовное, а у наших оппонентов материальное и духовное не может быть связано никогда.

_{р. Арье Аминов - по материалам вестника "Кol Уaakov"}