Биография р. Исраэля Салантера ч. 1

Рав Исраэль Липкин из Саланта[1]

ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ РАВВИНА

Раввин Исраэль Липкин (1810 – 1883), известный во всем еврейском мире как рав Исраэль Салантер, великий и выдающийся ученик рабби Йосефа Зунделя из Саланта (Салантай), перенял у своего раввина и учителя пути праведности и служения, воспринял от него большую часть знания и мудрости, и относился к нему с особым почтением.

Однако, если путь праведности рабби Зунделя был всецело сокрыт в его личном служении, то его ученик рав Исраэль открыл его для всех, выделил основы и систематизировал в Учение. Для рабби Зунделя Мусар являлся сутью личной жизни, а рав Исраэль сделал его наследием всего народа Израиля, разъяснил, углубил и расширил, установил частности и законы, преобразовав в Учение духовного возвышения и совершенствования личности. И это послужило основой для известного утверждения, что рав Исраэль является основателем Учения Мусар.

О детстве и юношестве этого великого человека известно не слишком многое. Он не любил рассказывать о своей личной жизни и не стремился сохранить о себе память ни в чем кроме того, что могло принести пользу другим. Его величайшие ученики также не оглашали подробностей его жизни, кроме особо важных для совершенствования и духовного роста, как об этом писал рав Ицхак Блазер в своей книге Нетивот Ор – Пути Света.

Синагога в Жагаре, Литва

Жагаре в конце XIX века

Рав Исраэль Липкин родился в 5570 (1810) году в небольшом городке Жагаре Шяуляйского уезда Ковенской губернии Российской империи, расположенном на севере Литвы у самой границы с Латвией. Жагаре был издавна известен великими знатоками Торы и Талмуда, снискавшими себе имя «Мудрецы Жагаре».

Рав Исраэль родился в семье рава Зеэва Вульфа Липкина, который позже стал главой раввинского суда городов Голдинген и Тельз, и был внуком рава Арье, праведного учителя городка Новая Жагаре, потомка рава Шмуэля Хасида из Расейняй и самого Виленского Гаона. Перу отца рава Салантера принадлежит книга Агаот Бен Арье – сборник комментариев на Талмуд, Алфаса, Рамбама и Арба Турим, а также многие рукописи, которые никогда не были изданы. Он был одним из величайших авторитетов Торы своего поколения, как можно видеть из рецензий на его труды. Мать рава Исраэля – Лея – была известна благочестием и праведностью, а также обширными знаниями Танаха и Талмуда.

Отец рава Салантера до получения им должности раввина города Гольдинген (Курляндия, Латвия) проживал в своей родной Жагаре, где преподавал Тору еврейским детям. Среди его учеников был также и его сын, Исраэль, который получил в Доме Учения своего отца первые знания Торы. Способности рава Исраэля были столь выдающимися, что уже в десятилетнем возрасте он давал глубочайшие уроки, на которых разъяснял другим ученикам таинства Торы и раскрывал суть мнений мудрецов. Однако его отец, судя по всему, не разделял методы и подход своего сына к изучению Талмуда и по достижении им двенадцати лет направил его к раввину города Салант – раву Цви Бройде, известному как Рацаб.

Синагога в Салантай, ок. 1911 г. Фото Меира Ольштейна

Рав Цви Бройде был одним из гениев своего поколения благодаря чуткому и мощному уму, глубине мышления и редчайшей скромности. Предметом его углубленного изучения были Тосфот, в которых он находил основание для своих галахических решений. По этой причине его даже называли «Рабби Гершель-Тосфот». Он был известен среди глав и мудрецов поколения, и даже рабби Акива Эйгер называл его «Великий рабби Гирш». Также он отличался небывалой усидчивостью в учебе. Для достижения большей сосредоточенности рав Бройде тридцать лет учился стоя, пока у него не развилась болезнь ног, от которой он страдал все оставшиеся дни своей жизни.

Рабби Гирш отличался небывалой скромностью, одевался просто и внешне ничем не выделялся среди жителей города. Постичь его величие можно было, только убедившись в незаурядности его ума и глубине знания. Он обладал особым величием души и возвышенными человеческими качествами.

Одна история проливает свет на личность рава Цви Бройде. Его жена подозревала помощницу по хозяйству в краже из дома некоего предмета и в связи с этим ссорилась с ней. Рабби Гиршу это было не по душе, и он предложил жене обратиться в суд Торы. Она согласилась и вызвала домработницу в раввинский суд. Когда женщины уже выходили из дома, они обратили внимание, что и рабби тоже собирается, одевая свой лучший костюм. На вопрос жены, куда он идет, рабби Гирш ответил со свойственной ему непосредственностью: «Эта девушка сирота, и у нее нет представителя на суде, поэтому я стану ее защитником».

Рав Цви Бройде сразу оценил способности юного Исраэля и, несмотря на его молодость, лично учил с ним Тору. Жене раввина было в тягость постоянное пребывание в доме мальчика, которому раввин уделял так много времени и внимания. Однажды в сердцах она высказала своему мужу: «И сколько ты еще будешь возиться с этим сыном простого учителя, присутствие которого меня обременяет!?» Раву Исраэлю было нестерпимо больно услышать унижение своего отца, и он ответил: «Хотя мой отец и простой учитель, но у него больше знаний, чем у некоторых раввинов». Жена рава Цви в гневе выгнала юношу из дома. Но раввин впускал его через окно, и они вместе, как и прежде, продолжали изучать Тору. Спустя некоторое время отец рава Исраэля навестил рава Гирша, и, как принято при встрече двух мудрецов, они начали обсуждать трудные места в Талмуде. Рав Бройде был настолько впечатлен знаниями и глубиной мышления рава Зеэва Вульфа, что позвал жену и сказал: «Ты гневалась на Исраэля, который сказал, что по учености его отец превосходит некоторых раввинов, несмотря на то, что он лишь простой учитель? – А ведь он сказал правду! Знания этого человека в Торе больше моих!»

Уже очень скоро рав Исраэль столь глубоко изучил весь Талмуд, что учитель стал называть его Маленький Алфаси. Рассказывают, что однажды рава Цви Бройде навестил один известный раввин, и, увидев, что тот преподает мальчику, стоящему на стуле, с удивлением спросил: «С каких пор вы стали учить детей?» На что рав Цви ответил: «Это – не ребенок, а Маленький Алфаси!»

Синагога в Познани, Польша

Для того, чтобы понять сколь учен был рав Исраэль еще в юности, достаточно одного факта: уже в четырнадцать лет он составил сборник Хидушей Тора – книгу исследований, по-новому освещавшую трудные места в Талмуде, и по совету рава Цви Бройде послал его в Познань рабби Акиве Эйгеру. Однако выдающийся раввин ничего не ответил. Через некоторое время один из евреев Саланта проездом оказался в Познани и по просьбе рава Цви Бройде навестил рабби Акиву Эйгера, чтобы оказать ему почтение от общины Саланта. Пользуясь случаем, рабби Акива Эйгер рассказал гостю о том, что получил необычайно талантливую рукопись от одного гениального юноши из Саланта, но не ответил ему, так как недоумевал, почему этот труд послали столь далеко, когда в городе есть такой мудрец, как рав Цви Бройде. Он опасался, что составитель рукописи, возможно, находится в конфликте с раввином общины и хочет использовать ответ другого авторитета с намерением принизить его величие.

Вокруг раввина в Саланте собрались величайшие мудрецы тех мест. Рав Исраэль присоединился к ним и днями и ночами был всецело погружен в изучение Торы. Главы поколения рекомендовали рава Цви и его семерых учеников как достойных наставников для глубокого изучения Торы. Их даже сравнивали с семью ветвями Меноры Иерусалимского Храма. Это были рав Йосеф Зундель Салантер, рав Исраэль Салантер, рав Шмуэль Салантер, рав Моше Ицхак – позже глава раввинского суда Познани и Плунге (Плунгян), рав Моше Цейтлин – позже зять рава Цви Бройде, рав Александр Моше Лапидот – позже глава раввинского суда в Расейняй, и рав Дов Бер Лифшиц – позже глава раввинского суда в Виндове и Середнеке. Спустя лишь короткое время рав Бройде попросил рава Исраэля проводить уроки в Доме Учения города Салант.

Когда раву Исраэлю исполнилось четырнадцать лет, ему была сосватана дочь рава Яакова Леви Айзенштейна из Саланта – потомка автора книги Шней Лухот Абрит. Одна интересная история раскрывает духовное величие родителей жениха и невесты. Рав Яаков обязался дать за свою дочь приданое в размере 300 рублей, но, к сожалению, его дела пришли в упадок, и он не мог исполнить свое обещание. Весть об этом дошла до одного из богатейших людей страны, который предложил раву Яакову десять тысяч рублей за расторжение помолвки его дочери с равом Исраэлем в пользу своей дочери. Рав Яаков поехал в Жагаре к раву Зеэву Вульфу и рассказал о сложившейся ситуации. Он сказал, что согласен расторгнуть соглашение о женитьбе, если эти деньги – десять тысяч рублей – получит в приданое рав Исраэль. Эти слова не поколебали рава Зеэва Вульфа и он позвал жену скрепить помолвку назначением даты свадьбы.

Около восемнадцати лет рав Исраэль провел в городе Салант. Его жена держала небольшую лавку, создав возможность мужу всецело посвятить себя изучению Торы. Один из состоятельных людей Саланта рав Элиягу, сын рава Нехемии предоставил ему и другим мудрецам Торы этого города верхний этаж своего дома, где они углубились в учебу. Рав Исраэль поднялся на вершины величия и знания, с раннего возраста став известным мудрецом поколения. Он особенно отличался глубиной изучения Талмуда. О нем писали: «Рав Исраэль Салантер по-новому осветил способы изучения и понимания».

В то время в еврейских местечках России не хватало книг для углубленного изучения Талмуда: толкований Ришоним (Первых комментаторов) и Ахроним (Последних комментаторов). Вследствие этого было принято изучать только Тосфот и Мааршу. Вся учеба сводилась к уточнениям и разъяснениям непосредственно изучаемой части Талмуда. Однако рав Салантер обращал свой взор на глубины Талмуда, находя связь между различными темами и трактатами, раскрывал уникальные тайны Торы и демонстрировал чудеса, которыми восхищались все мудрецы того времени.

Тогда случилось нечто, что оказало глубокое влияние на рава Исраэля и определило его дальнейшую судьбу. В Доме Учения города Салант, где рав Исраэль посвящал учебе все свое время, он обратил внимание на возвышенное служение рабби Зунделя. Этот особенный человек с его удивительными и немного странными обычаями заинтересовал рава Исраэля, и он начал наблюдать за ним и его поступками. Рав Исраэль следовал за рабби Зунделем, изучал и постигал пути его святого служения, исправления качеств и внимательно следил за каждым его шагом. Когда тот выходил за город для изучения и повторения мудрости трепета и Мусара, рав Исраэль незаметно следовал за ним, присматриваясь к его поступкам и прислушиваясь к его словам. Однажды рав Зундель заметил его и сказал: «Исраэль! Изучай Мусар и ты обретешь трепет перед Всевышним!» Этот случай оставил глубокий след в чуткой душе рава Исраэля и привел к большим изменениям в его служении. Сам рав Салантер говорил: «Когда я услышал призыв своего учителя изучать Мусар, мое сердце сразу загорелось желанием последовать ему». С тех пор рав Исраэль сблизился с равом Зунделем и шел за ним, «держась за его руку». И хотя рав Исраэль уже был гением и видным мудрецом Торы, он считал рабби Йосефа Зунделя своим учителем и раввином и перенимал от него пути трепета и Мусара в святом служении Творцу, много лет «возливал воду на его руки», пока его учитель не поднялся в святой город Иерусалим, да будет он отстроен в скорости в наши дни.

С тех пор рав Исраэль Салантер начал возвышаться в трепете перед Творцом и все способности своей души и разума направлял на поиск путей служения Всевышнему, всеми силами стремился к мудрости Мусара, очищению духа и святости, дабы подняться над материей и временем и обрести возвышенные духовные качества. И так он продолжал расти, пока не преуспел в этом настолько, что стал символом совершенства и величия в своем поколении.

В то время у рава Исраэля не было полной ясности в том, какой путь ему следует избрать в жизни. Ему не была свойственна склонность к компромиссу, он не плыл по течению и не следовал общепринятым мнениям. С детства он был одарен стремлением к возвышенности и склонялся к пересмотру сложившихся воззрений. Рав Исраэль сомневался в устоявшихся положениях и всегда проверял их истинность. Его ученики рассказывают, что два с половиной года он исследовал все основополагающие понятия в еврейской традиции согласно Вавилонскому и Иерусалимскому Талмудам, проверял все возможные способы и пути поиска истины. Он не полагался на мнения других, даже более ранних и великих, но проверил и изучил каждый аспект, опираясь на собственный опыт и знания.

С критическим подходом рав Исраэль отнесся и к процессу изучения Талмуда. Поначалу он отвергал систему углубленного изучения – «пильпуль», широко распространенную в те дни. Раввин видел в этом отклонение от верной стези и уступку высокомерию и гордыне. Он с юности замечал, что, следуя этой методике, ученики могут дойти до тщеславия и конкуренции между собой в интеллекте и талантах, углубляя постижение, но искажая истину. Поэтому он полностью оставил «пильпуль», стремясь только к изучению Торы во имя ее самой. Однако спустя некоторое время он отказался и от этой идеи, придя к выводу, что и такой подход может привести к желанию продемонстрировать силу собственного разума, что сбивает с пути и ведет к высокомерию и тщеславию. И рав Салантер не остановился на этом, пока не доказал необходимость «пильпуля», без которого невозможно совершенствование в изучении Торы. Однако он не принял эту систему такой, какой она была прежде, а внес изменения в процесс изучения, видя в нем не самоцель, а исключительно средство для постижения истины.

С тем же критическим подходом раввин относился к поиску путей обретения трепета перед Всевышним. Вначале ему показалось правильным не раскрывать себя перед людьми, не демонстрировать свою мудрость, чтобы известность и слава не отвлекали его от служения Творцу. Он намеревался следовать путем своего праведного учителя рабби Зунделя – заниматься каким-нибудь ремеслом, как все простые люди, и служить Творцу в скромности, чтобы другим не были заметны его мудрость и благочестие. И он уже начал готовить себя к этому жизненному пути: учил наизусть Талмуд, Тосфот и другие книги еврейской мудрости, дабы иметь возможность заниматься Торой в любой ситуации и так, чтобы люди этого не замечали. Так он успел выучить наизусть половину Талмуда. Также рав Исраэль начал молиться, «как извозчик», быстро проговаривая слова, но в то же время сосредотачивая свои мысли на всех надлежащих намерениях. Он собирался переехать туда, где его никто не знал. Рассказывают, что он думал стать бухгалтером в германском городе Мемель (Клайпеда), находившемся возле границы с Литвой.

Однако неожиданно намерения рава Исраэля коренным образом изменились. Он понял, что человек, обладающий способностями воздействия на людей, не имеет права на пребывание в уединении. Люди созданы не только для заботы о самих себе, но и для помощи другим, и на них лежит ответственность и обязанность действовать и поддерживать сынов своего народа, насколько на это хватает их возможностей. Он осознал, что как в материальных делах этого мира человек не может жить только ради себя, а должен помогать нуждающимся, как сказано: «Мир будет отстроен милосердием»[2], так и в духовных вопросах, связанных с Грядущим миром, он должен оказывать помощь людям. Нельзя замкнуться и заботиться только о своем духовном богатстве, наслаждаясь своей праведностью в уединении, говоря: «Мир будет моей душе!»[3] Ведь на человека возложено приумножать славу Небес, быть милосердным к людям, наставлять их сердца в трепете перед Всевышним и вести их Его путями. В те времена уже начался духовный спад в народе Израиля, и рав Салантер считал обязанностью каждого, кто имеет такую возможность, загородить собою пролом в соблюдении еврейской традиции.

Его решение было бесповоротно, и он твердо верил, что человек, удостоившийся мудрости и боязни греха, в такое время не должен пребывать в одиночестве и бездействии, а обязан заботиться о своем поколении! Он не только сурово критиковал многих глав предыдущего поколения, которые закрылись в четырех стенах и не действовали на благо народа, но и напрямую обвинял их в плачевном духовном состоянии Общины Израиля.

Благодаря свойственной раву Салантеру острой критике, он пришел к Учению Мусар. Своим бескомпромиссным взором он исследовал состояние Общины на тот момент и заметил, что оно ухудшилось. Он видел, что постижение Завета большинством евреев – ограниченно, они живут по привычке и пребывают в рутине, без осмысления и стремлений. Люди, влекомые своими страстями и склонностями, убеждают себя: «Мир будет моей душе!»[4] Он видел, как евреи оставляют большую часть Торы – возвышенность душевных качеств и отношений между людьми – и сводят Б-жественный Завет к формальному соблюдению традиции и бездушному исполнению основных заповедей. Именно это привело раввина к решению создать Учение, сутью которого будет пересмотр всех концепций и привычных действий, постоянный самоконтроль, оживление сердца и разума и возвращение к цельному служению Творцу во всех его законах и разделах.

Тогда ясно определился и сформировался жизненный путь рава Салантера. Он пришел к убеждению, что Мусар – единственное Учение, обладающее силой оживить соблюдение еврейской традиции и вернуть народ Израиля к извечным исконным ценностям. И рав Исраэль решил посвятить этому всего себя. Целью своей жизни он определил спасение народа Израиля от духовного угасания и изменение облика поколения. План осуществления его стремлений еще не был полностью разработан и находился в стадии поисков решений.

Рав Салантер знал, что без авторитета мудреца и главы поколения он не сможет оказать влияние на литовское еврейство, и после долгих размышлений решил открыться перед народом. Он начал посещать окрестные города и местечки с выступлениями и глубокими уроками Торы. Везде, куда приезжал рав Исраэль, он восхищал слушателей гениальностью знания и глубиной мышления, и его имя стало широко известно.

Уже очень скоро среди мудрецов Торы распространился слух, что в народе Израиля появился великий гений, и он удостоился почета и восхваления. Рав Исраэль использовал эту возможность, чтобы во время собраний наставлять людей на путь Мусара, пробуждая их к духовному подъему, и многие последовали этому Учению. Рав Исраэль был наделен блестящим талантом оратора, и его проникающий в душу голос высекал искры, зажигал сердца трепетом перед Всевышним и приближал слушателей к их Отцу, Который на Небесах.

В это время торговые дела жены рава Салантера пришли в упадок, и ему пришлось задуматься о содержании увеличившейся к тому времени семьи. Он изыскивал финансовые возможности, чтобы у него оставалось время для служения своему народу. Наш учитель категорически отказывался принять должность раввина из-за некоторых принципов, которые не раскрыл никому. В то время рава Исраэля Салантера и его друга рава Шмуэля Салантера пригласили в качестве раввинов в город Бриск (Брест) в Польше, однако оба они отказались от этого предложения, ибо еще прежде решили не принимать раввинских должностей. Говорят, что у рава Исраэля на это было не менее тридцати причин.

По всей видимости, основное соображение было связано с чем-то личным, так как своим сыновьям и ученикам он, наоборот, рекомендовал обрести опыт в выведении практического закона и советовал занимать раввинские должности. Возможно, он не хотел быть связанным с определенным местом, чтобы оставаться свободным для разъездов и проведения своих уроков. Когда однажды его спросили, почему он отказывается стать раввином, он ответил шуткой: «Если каждый большой город нуждается в десяти «бездельниках»[5], то такая большая страна несомненно нуждается хотя бы в одном «бездельнике»».

У него возникали различные планы: сначала он видел себя в роли Магида, выступающего перед многочисленным народом, что могло оказать влияние на общины и помочь распространению Учения Мусар. Он решил ставить «кружку» для пожертвований в местах выступлений, полагая, что если урок будет стоить слушателям денег, то станет для них более значимым. Однако затем он отказался от такой практики, сочтя эту идею неверной. Ведь получение учителем платы за уроки Торы и увещевание, если это является источником его дохода, унижает раввина в глазах людей и ослабляет его влияние. Позже он передумал заниматься деятельностью Магида, решив, что это не самый лучший способ распространения Учения Мусар, ибо он не приводит к сближению и постоянной связи с людьми.

Рав Исраэль определил для себя, что самая идеальная форма претворения в жизнь его стремлений – стать Машгиахом – духовным наставником ешивы. Там, в тесном контакте с учениками, для которых он будет авторитетом, он сможет обучать их согласно своему духу и подходу, и через них Учение Мусар распространится дальше и дальше. Однако ни в одной ешиве не решались принять в качестве Машгиаха столь великого мудреца Торы, поскольку в те времена эта должность не считалась такой значимой и почетной как сегодня, и руководители ешив боялись унизить достоинство великого гения. Рассказывают, что к старости он обратился в ешиву Воложин, куда его тоже не приняли по тем же самым соображениям.

Полуразрушенное еврейское кладбище в Салантай, Литва

И пока рав Исраэль стоял на перепутье и думал о своих следующих шагах, он получил приглашение занять должность главы ешивы Рамайлес в Вильне. В 1840 году этот пост оставил рав Элиэзер Тайц – ученик рабби Акивы Эйгера, и совет управляющих решил принять на эту должность рава Исраэля и известного гения своего времени рава Мордехая Мельцера, который позже стал главой раввинского суда города Лида. Рав Исраэль Салантер со своей семьей переехал в Вильну, и с тех пор в его жизни началась новая эпоха.

НАЧАЛО ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ВИЛЬНЕ

Когда рав Исраэль Салантер начал преподавать в ешиве Рамайлес в Вильне, мудрецы этого города были поражены силой и глубиной его знания. Многие, известные своей ученостью, приходили услышать его «Хидушим», произносимые каждый новый день. Так о нем вспоминает раввин Шмуэль Зиберцкий в своей книге Олат Шмуэль: «В 5600 (1840) году в небесах изучения Талмуда в Вильне взошла новая звезда – в городе появился великий мудрец рав Исраэль Салантер, который озарил невиданным светом пути учения. Этот гений приоткрыл завесу тьмы мощью своего знания, что восхищало сердца всей общины Вильны. Весь город оживился с появлением великого раввина. Молодые, выдающиеся в знании, всеми силами стремились постичь предложенные им методы изучения и достичь глубины его постижения».

Спустя некоторое время рав Исраэль заметил, что преподававший в этой же ешиве рав Мордехай Мельцер оказался в тени, поскольку большинство учеников перестали посещать его уроки и приходили учиться у рава Салантера. Подходы этих мудрецов к изучению Талмуда существенно различались, и учащиеся ешивы предпочитали методы рава Исраэля. Рав Мордехай был этим опечален и начал давать свои уроки в другом Доме Учения. Это очень угнетало рава Исраэля, в особенности из-за того, что злые языки изыскивали в этом возможность для разжигания ссоры. Рав Исраэль со свойственной ему скромностью не посчитался со значимостью занимаемой должности, существенной для него по духовным и материальным соображениям, и незамедлительно ее оставил. Он начал учиться в уединении в предместье Вильны Заречье (Ужупис) и там же стал давать уроки Талмуда для молящихся местной синагоги. Один из уважаемых горожан Вильны – Хаим Баскис – заботился о его материальных потребностях, а жена рава Исраэля открыла в своем доме небольшую лавку для возмещения части семейных расходов, чтобы уменьшить зависимость семьи от помощи людей.

Большая синагога Вильны

Интерьер большой синагоги Вильны. По рис. Ф. Смуглевича.

Спустя непродолжительное время вокруг рава Салантера собралось множество учеников из этого великого города и его окрестностей. Все они отличались знанием Торы и трепетом перед Небесами. Так в Заречье была основана ешива, из которой вышли многие известные еврейские мудрецы. В 1846 году в Вильну приехал Моше Монтефиори, который посетил ешиву рава Исраэля и имел с ним продолжительную беседу.

Рав Исраэль ежедневно преподавал Тору в Доме Учения в Заречье множеству учеников. Там он раскрыл свою сокровищницу – силу и «мощную руку»: в углубленном учении, понимании простого смысла и выведении практического закона во всех разделах Торы. Его уроки были столь гениальны, что лишь немногие постигали их в полной мере. Рав Гилель Милековский из Амчиславля – один из его ближайших учеников того времени – сравнивал его с рабби Йоанатаном Айбшицем из Праги и рассказывал, что на протяжени нескольких недель страдал от головной боли, стараясь постичь всю глубину его умозаключений. Уроки рава Салантера были предметом обсуждения и дискуссий его величайших учеников. Во всех Домах Учения в Вильне говорили о его «Хидушим» в Торе. Кроме исчерпывающего анализа Талмуда также раскрылось столь совершенное знание рава Салатера во всех областях Торы и особенно в Хошен Мишпат[6], что главы поколения испытывали растерянность перед его величием.

В течение 1868 года раввин также проводил занятия в Доме Учения рава Хаима Нахмана Парнаса по трактату Талмуда Хулин. Эти уроки были настолько глубокими, что разрешали все трудности и противоречия между комментариями Ришоним и Ахроним. За год он успел завершить изучение лишь пятнадцати листов трактата Хулин, поскольку на каждом уроке приводил доказательства практически из каждого трактата Талмуда. Рав Исраэль Салантер оценивал важность и значимость этих уроков и позднее сожалел о том, что они не были записаны.

Однако не в глубоком изучении и преподавании Талмуда он видел свое предназначение в жизни. Раввин считал, что в те времена не было недостатка в гениях, способных преподавать Тору, – она и без него не забудется в Израиле. Он определил свей задачей распространение в мире Мусара, трепета перед Небесами и духовное пробуждение народа Израиля. Вся его мудрость в тот момент времени служила только одной цели – обретению авторитета, чтобы получить возможность влияния на людей, дабы они восприняли его слова.

В Вильне он нашел благоприятную почву для своих стремлений. В этом великом для всего еврейства городе в те времена проживали мудрецы, отличавшиеся трепетом в служении. В нем собрались люди Книги и главы поколения и создали особое общество. Большинство евреев города жило духом Торы и трепета. Вильна являлась духовным центром всего литовского еврейства, благодаря чему снискала славу «Литовского Иерусалима».

После того как рав Салантер стал известен в качестве одного из великих и обрел авторитет в глазах Общины, он начал свою деятельность – собирал евреев в главной синагоге города и в других Домах Учения и говорил с ними о трепете перед Всевышним. Его ораторские способности были исключительными. Он никогда заранее не готовил свои речи, но, поднимаясь на возвышение, превращался в полноводную реку – чудесный неиссякаемый источник мудрости и знания. Его голос пробуждал чувства, а слова проникали в сердца, возвышали и побуждали собравшихся к духовному подъему. Выступления рава Исраэля собирали множество евреев. Нередко зал синагоги не вмещал всех желающих, и раввина приходилось переносить над головами слушателей, передавая от одного другому, пока он не добирался до бимы. Заслуга переносить этого праведника считалась столь значимой, что многие желали ее удостоиться. Некоторые использовали эту возможность, чтобы поцеловать края его одежды. Выступлениями раввина были глубоко впечатлены также многие простые люди: рабочие, извозчики, мелкие торговцы, ремесленники, – ведь учитель обращался к ним не сложно и витиевато и не с пафосными абстрактными идеями, как было принято в то время у некоторых раввинов, а говорил понятным языком, затрагивавшим души и сердца. Уважение к раву Салантеру и важность его бесед привлекли на его выступления мудрецов Торы и влиятельных людей Вильны.

Причиной столь небывалой популярности раввина было введенное им новшество. В те времена роль Магида не была значимой в еврейском народе. Мудрецы Торы не практиковали обращение к массам, а потому и не обладали необходимым для этого умением. Даже мудрецы Торы, занимавшие видные раввинские должности, не считали важными ораторские способности и обращались к народу лишь в Шаббат Агадоль и Шаббат Тшува. В противовес этому начала развиваться деятельность Магидим, которые странствовали по городам и местечкам и выступали перед народом. Большинство из них не были мудрецами Торы и людьми Знания, и в их изложении слово Торы утрачивало свое содержание, выхолащивалось и упрощалось. Все это привело к тому, что на подобные выступления собирался лишь простой люд, а знающие евреи их сторонились. Так обесценилась значимость урока Торы в народе Израиля.

Рав Исраэль Салантер совершил коренное преобразование в этой сфере. В публичном выступлении перед широкими массами народа он видел важнейшее средство и первостепенный инструмент влияния и наставления. При всем его величии в Торе и гениальности в знании он не сторонился общества простых евреев и обращался к ним с увещеванием и Мусаром. Его выступления были уникальны по сути и форме, и даже признанные мудрецы находили в них для себя много нового и важного. Он в корне изменил сложившуюся ситуацию и вернул слову Торы былую красоту.

Рав Салантер призывал и других раввинов использовать публичные выступления в качестве средства воздействия на народ. Он обучал ораторскому искусству и тех своих учеников, которые хотя и были гениями поколения, однако не видели в публичных выступлениях унижения своего достоинства и использовали их для распространения знания. С них брали пример мудрецы Торы и известные раввины, обучаясь ясности речи и ораторскому искусству для выступлений перед народом.

Рав Исраэль наставлял Общину в духе Учения Мусар. Он раскрывал цельность еврейской традиции и говорил в основном о заповедях по отношению к ближнему: об обязанности быть внимательным к имуществу другого еврея, о честном ведении дел, о запрете на злоязычие и о других важнейших законах Торы. Видя недостатки своего поколения, он призывал к честности и стремлению пользоваться исключительно результатами своего труда, полагая, что в этом – спасение от греха мошенничества и обмана. Он убеждал людей в необходимости обретения возвышенных духовных качеств, праведности намерений и чистоты мысли.

На своих выступлениях рав Салантер всегда учитывал особенности восприятия и уровень знания собравшихся. Встречая среди слушателей знакомых, он раскрывал перед ними сокрытое в их душах. Его влияние было столь сильным, что зачастую люди оставляли свои занятия, если они не соответствовали духу Торы, и изменяли образ жизни.

Однако рав Салантер не считал достаточным воздействие только на широкие массы народа. По его мнению, истинный трепет невозможно обрести на общих уроках. Для этого требуется особая сосредоточенность и последовательность. Не всем доступно глубокое изучение Мусара. Это знание могут постичь лишь те немногие, кто в постоянном труде всецело посвятят себя развитию духа. Безусловно, нельзя отказываться от влияния на массы народа, воспринимающие чистую веру, испытывающего трепет в цельном исполнении заповедей, однако – это не все. Мудрость трепета – вот всеобъемлющее и всеохватывающее постижение!

И рав Исраэль начал создавать особые группы для углубленного изучения Мусара. В первую очередь он собрал мудрецов Торы, обладавших трепетом перед Небесами, и основал группы для последовательного восприятия книг Масара: Месилат Йешарим, Ховот Алевавот и других. Спустя непродолжительное время, когда уже начали появляться новые ученики, в чьи сердца проник трепет перед Всевышним, он основал Дом Учения Мусара, где они собирались небольшими группами или во множестве для размышления о трепете перед Всевышним.

Первый Дом Учения Мусара в Вильне был основан в доме рабби Залмана, сына рабби Урии. Рав Салантер часто проводил там свои уроки, которые существенно отличались от его выступлений перед многочисленной аудиторией. Они включали в себя глубокие размышления и анализ души, приводящий к служению в духе Мусара, совершенствованию в трепете и обретению возвышенных человеческих качеств. В этом Шатре Торы рав Салантер заложил тип бесед в духе Мусара, которые развились в кругах последователей этого Учения и заняли центральное место в постижении путей мудрости трепета. В этих беседах рав Салантер пробуждал сердца и души и приводил собравшихся в столь возвышенное состояние, что они изливали свой трепет в молитве и взывали к Всевышнему об исправлении души, чистоте сердца и духовном очищении. Так рав Исраэль Салантер заложил основы Учения Мусар, которое распространилось в мире, охватив широкие круги Общины Израиля.

Рав Исраэль также давал уроки Мусара ученикам своей ешивы в Заречье и наставлял их в путях обретения трепета и возвышенных духовных качеств. Все его беседы и выступления того периода не были записаны и не сохранились в памяти, кроме тех немногих, что привел в книге Эвен Исраэль его ученик рав Шнеур Залман Гершович, который позже стал раввином города Голдинген.

Рав Салантер заботился об изучении Мусара в еврейском народе. В 1864 году по его инициативе большим тиражом были изданы книги Месилат Йешарим Рамхаля, Хешбон Анефеш рава Менделя Лупьяна из Сатанова и Горен Нахон рабби Шломо бен Гвироля, посвященная изучению качеств души, дабы с их помощью постигать практические пути обретения трепета и исправления духовных качеств.

В противовес усилиям рава Салантера по распространению Мусара начали проявляться первые признаки несогласия с этим Учением. Открытое противостояние еще не началось, но некоторые знающие люди отказывались принять пути рава Салантера, которые показались им новыми. Они еще не осмеливались открыто выступить против него и его обычаев в служении, поэтому для начала пытались принизить его авторитет, знания и величие.

Эти люди нашли одного на редкость эрудированного молодого человека, дабы тот оспаривал мнение рава Салантера на его уроках. Он пытался опровергать каждый довод раввина с помощью малоизвестных повествований Вавилонского и Иерусалимского Талмуда. Рав Исраэль понял намерение своих противников и посчитал верным не отвергать эти доводы без аргументации, а, наоборот, проанализировать их и найти в них подтверждение своим словам. Когда тот эрудит понял, что не в силах оспорить сказанное раввином, то попытался приуменьшить значимость приводимых им доказательств, но не преуспел и в этом. Так рав Исраэль «подрезал его крылья», и он больше не решался выступать против.

Оппоненты Мусара еще несколькими способами пытались помешать раву Салантеру в его деятельности, но не только не смогли ослабить уважение к нему евреев Вильны, а, напротив, лишь укрепили его славу и были вынуждены отступить. Так все больше распространялась известность раввина, рос его авторитет и приумножалось влияние в еврейском народе.

САМООТВЕРЖЕННОСТЬ ВО ВРЕМЯ ЭПИДЕМИИ В ВИЛЬНЕ

Проживая в Вильне, рав Исраэль Салантер всецело посвящал себя преподаванию Торы и распространению Мусара и не занимался другими делами еврейской общины, поэтому не был широко известен. По словам современников, его общение с людьми не было массовым, и сравнительно немногие знали о его истинном величии. Время от времени говорили о невероятных поступках рава Салантера, свидетельствовавших о его трепетном отношении к ближнему и возвышенных духовных качествах. Но и об этих отдельных случаях знали лишь немногие.

Однако в 1848 году произошли чрезвычайные события, которые раскрыли перед всей еврейской общиной Вильны величие рава Исраэля, когда он проявил особенное отношение к ближнему и готовность пожертовать собой ради своего народа. Тогда стало общеизвестным его строгое следование мировоззрению Мусара, отражавшемуся в каждом его поступке.

В тот год в Вильне вспыхнула эпидемия холеры, унесшая жизни множества людей. Оказание помощи больным и уход за ними не входили в обязанности раввинов города, однако рав Исраэль Салантер так не считал. В спасении жизней людей и оказании милосердия ближнему он видел долг каждого еврея и в первую очередь мудрецов Торы. Он был убежден, что раввины должны беспокоиться об имуществе и физическом здоровье людей так же, как о духовном, и возложил на себя руководство этой деятельностью. Рав Салантер основал комитет по организации действий по спасению от эпидемии. Он создал больницу на тысячу пятьсот мест, несмотря на то, что это требовало значительных затрат, а у него в тот момент не было никаких источников дохода. Не ведая сомнений, он основал фонд для обеспечения необходимого бюджета. Важно отметить, что раввин заботился только о том, чтобы в кассе были средства, необходимые лишь на ближайшие три дня. Как только такая сумма набиралась, он распоряжался прекращать сбор денег и отказывался принимать новые пожертвования. Известный виленский богач купец Апатов предложил обеспечить всех нуждающихся мясом и свечами на весь период эпидемии, но рав Салантер согласился на это лишь в порядке исключения и после длительных уговоров. Видимо, он считал, что его действиями полностью исчерпывалась необходимая мера старания человека, в остальном же следует всецело полагаться на Всевышнего.

Улочки в еврейском квартале Вильны

По примеру рава Исраэля все врачи работали безвозмездно, не взымая платы ни с бедного, ни с богатого. Он также организовал «скорую помощь» по модели, существующей в современных городах: собрал семьдесят богобоязненных молодых людей и распределил между ними дежурство, чтобы они оказывали неотложную помощь в любое время и в любом месте. Он сам появлялся везде, где требовалось ускорить работу, особенно в канун субботы и в шаббат, когда существовало опасение, что из-за боязни нарушить святость субботы дежурные могут не предпринять всех необходимых мер для спасения жизней. Из-за опасности распространения эпидемии рав Исраэль допускал серьезные облегчения в законах кашрута и в соблюдении шаббата. Он призывал добровольцев выполнять в шаббат все необходимые работы как в будни, причем самим, без привлечения неевреев, и принципиально на этом настаивал.

Его сын, рав Ицхак, рассказал в связи с этим интересный случай: «Однажды накануне субботы заболел внук рава Йосефа Халфана, одного из богобоязненных евреев города. Когда пришли дежурные из комитета скорой помощи, один из них, рав Яков Димицинер, сказал: «Мы не ослушаемся нашего учителя и ни в коем случае не позволим выполнять в шаббат необходимые работы нееврею!» А как поступить с уважаемым равом Йосефом Халфаном? Его проводили в Дом Учения, а сами тем временем накололи дрова, согрели воду, вскипятили субботний чайник и приготовили все необходимое. Спустя некоторое время, убедившись, что опасность миновала, дежурные вернулись в комитет. Через несколько дней к ним пришел рав Йосеф Халфан и поблагодарил за спасение внука от смерти. Рав Салантер ответил: «Не за что нас благодарить. Он выздоровел по воле Творца». И тут рав Йосеф осторожно сказал: «Прошу прощения, ибо кто я, чтобы поучать вас, но молодые люди, гордость нашего города, уж слишком легко нарушают законы шаббата...» И тогда учитель, видимо опасаясь, что такие речи могут поколебать дежурных в их самоотверженности в выполнении всего необходимого для спасения жизней в шаббат, ответил в гневе (заметим, что рав Салантер никогда ни к кому не обращался на «ты», никогда не гневался и не восхвалял себя, но в данной ситуации это касалось спасения тысяч жизней в народе Израиля): «Ты – невежда! Тебе ли учить меня что можно, а чего нельзя? Я призвал семьдесят молодых людей, чтобы они посвятили все свое время помощи больным. Я пообещал их отцам и матерям, что, с Б-жьей помощью, все они вернутся живыми и здоровыми. Так и есть, все они здоровы, ни один из них не заболел! Способен ли ты на такое?» Сразу после этого рав Йосеф Халфан разулся, опустился на землю и просил прощения».

Рав Салантер всех призывал следовать советам врачей, считая это требованием Торы, и был столь настойчив, что в связи с этим даже возникла поговорка: «Кто вкушает рыбу – ест свинину!» (В то время медицина считала рыбу крайне вредной при этой болезни). Известен случай, когда один из уважаемых людей Вильны рав Ицхак, сын рава Залмана, задал вопрос раву Салантеру, можно ли ему есть рыбу, если он следует этому обычаю каждый шаббат? Рав Исраэль ответил, чтобы тот вместе с рыбой ел свинину! Таким образом употребление рыбы во время эпидемии он приравнял к запрету на использование в пищу свинины.

В то же время рав Исраэль призывал народ не бояться и не предаваться панике, а также не приумножать скорбь по умершим, поскольку страдания истощают организм и нервную систему человека, что повышает опасность заболевания.

О бескомпромиссной позиции рава Салантера в этом вопросе мы можем узнать из письма, которое он несколько лет спустя написал своему ученику, когда в Вильне снова случилась эпидемия холеры. В письме он настаивает на необходимости во всем слушать врачей, включая и вопросы питания, подчеркивая, что это является требованием нашей веры. Польза их советов была доказана в первую эпидемию, когда следовавшие мнению врачей не заразились. В завершении письма он призывает не предаваться унынию в это тяжелое время, когда на нас возложено служить Всевышнему с особой любовью и мужеством.

Рав Салантер возложил на себя всю ответственность за спасение от эпидемии. Если происходило несчастье, причиной которого могла быть нерасторопность, его горю не было границ. Когда умер младенец, в смерти которого можно было усмотреть недостатки в организации помощи, рав Исраэль очень переживал. Он потребовал молиться на могиле этого младенца и просить прощения.

Эпидемия холеры вынудила рава Исраэля оставить присущую ему скромность и действовать вопреки мнениям величайших раввинов Вильны. За весь период пребывания в этом городе рав Исраэль не занимал раввинской должности, рассматривая себя как частное лицо. Он относился к раввинам Вильны с искренним уважением и во всем поддерживал их авторитет. Тем не менее, все величайшие раввины обращались к нему за советом по сложным вопросам, которые он подробно разбирал, однако воздерживался от вынесения практических решений от своего имени из уважения к мудрецам этого великого города. Более того, даже в вопросах кашрута в собственном доме он не полагался на свое мнение, а посылал за решением к местным духовным авторитетам. Теперь же, когда речь шла о жизни и смерти, было не время для оказания почестей раввинам, и порой рав Салантер действовал даже вопреки их мнениям.

Наступила осень 1848 года. Приближались Дни Трепета, а эпидемия была в самом разгаре. Несмотря на то, что недоедание, теснота и усталость ведут к ослаблению организма и, как следствие, к распространению инфекции, раввины Вильны не осмелились разрешить каждому публично есть в Йом Кипур. Тогда рав Салантер оставил присущую ему скромность и обрел решительность. Он единолично принял постановление о том, что в сложившихся условиях пост – нарушение Торы и тягчайшее преступление. Более того, он усматривал в этом осквернение имени Всевышнего, – ведь неевреи могут посчитать, что из-за веры Израиля на них ниспослана эта кара. Поэтому вечером в Йом Кипур во всех синагогах Вильны объявили от его имени: «Не поститься в этот святой день, сократить время молитвы, выйти на прогулку на свежем воздухе за пределы города, помогать друг другу физически, материально и добрым советом». Опасаясь, что из-за трепета перед этим особым днем к нему не прислушаются, рав Исраэль по окончании утренней молитвы взошел на биму большой синагоги Вильны с вином и пищей, произнес кидуш и начал есть на глазах всей общины! Все молящиеся пришли в изумление, никто не верил своим глазам. Один из уважаемых прихожан синагоги вскочил со своего места и воскликнул: «Неужели у нас нет раввинов и учителей, разбирающихся в законах спасения жизни, – а ведь они не разрешили прилюдно есть!» Рассказывают, что тогда на биму взошел рав Бецалель – старейший из судей раввинского суда Вильны – и от имени всех судей опротестовал решение рава Исраэля, сказав, что для разрешения есть в Йом Кипур требуется особое указание врача в каждом конкретном случае. Но рав Салантер настоял на своем и не покинул синагогу до тех пор, пока все молящиеся не поднялись по очереди на биму и не поступили так же, как он. По словам очевидцев, рав Исраэль после этого прошел по всем синагогам города и убедил всех молящихся прекратить пост.

Этот необыкновенный поступок вызвал в городе большой резонанс. В Вильне тогда было много раввинов, судей и законоучителей – гениев в Торе и великих в Знании, многие из которых не одобрили того, что молодой мудрец, даже не занимавший в городе раввинской должности, осмелился единолично принять решение в столь ответственном вопросе, да еще и публично претворить его в жизнь. Тогда рав Исраэль объявил, что собирается дать урок в большой синагоге Вильны. Мудрецы города подумали, что его выступление будет посвящено именно этому спорному вопросу, и с большим интересом собрались послушать его доказательства и доводы. К их удивлению, рав Салантер ни словом не обмолвился о волновавшей всех проблеме, а провел подробный анализ совершенно других тем. Глубиной и остротой знания представленных вопросов он ошеломил слушателей. Скорее всего тогда рав Салантер и решил предельно раскрыть свою гениальность, чтобы его признали авторитетом в Торе и перестали подвергать сомнению его решения.

Всякий раз, когда рав Исраэль вспоминал об этих событиях, он не мог сдержать радости от того, что удостоился исполнить великую заповедь спасения столь многих жизней. Он видел в этом обязанность, возложенную именно на него, ведь только он, благодаря своему авторитету, был способен осуществить ее на практике.

Эти события прославили рава Салантера по всей России и за ее пределами. Он стал широко известен во всех кругах еврейской общины. Все узнали его как человека неисчерпаемой силы, обладающего величайшим умом и возвышенными духовными качествами.

ОТНОШЕНИЕ К ГОСУДАРСТВЕННЫМ «РАВВИНСКИМ УЧИЛИЩАМ»

В том же году произошли события, столь сильно повлиявшие на жизненный путь рава Исраэля Салантера, что в результате он принял решение покинуть Вильну. В это время на территории России разгоралась борьба между европейским просвещением (аскала) и многовековой еврейской традицией. Мировоззрение маскилим Германии дошло до России, и многие ученые и общественные деятели, далекие от еврейской традиции, усмотрев в нем прогресс и «новизну», пытались совместить его с иудаизмом. Используя связи в правительстве России, которое всецело поддерживало начинания «просвещенцев», во многих городах вместо традиционных хедеров они открыли школы, целью которых было обучение еврейских детей общеобразовательным предметам и языкам. Им удалось убедить правительство основать «раввинские училища», которые должны были объединить Тору и «просвещение» и обучать учащихся языкам и наукам. По распоряжению властей тогда были открыты два таких заведения: в Житомире и в Вильне.

В то время город Вильна являлся одним из главных центров «просвещения» в России. Среди прочих в нем жили такие известные ученые и общественные деятели, как Мордехай Гинзбург, Авраам Левинсон (Адам Акоэн) и его сын Миха, Шмуэль Фин, Кальман Шульман, Х.Л. Каценельбоген, А. Закхайм, М. Натанзон и другие. Многие из первых маскилим в Литве были соблюдающими богобоязненными евреями и искренне верили в возможность совмещения Торы и науки.

Однако раввины и мудрецы Торы, как и прежде стоявшие на страже традиционных ценностей народа Израиля, своим здравым историческим видением предвещали, что насаждаемый дух европейской цивилизации и эмансипации приведет к ослаблению веры и отходу от еврейских ценностей, к духовной и национальной ассимиляции. Они видели принципиальные противоречия между «просвещением» и еврейской традицией, понимали, что это два полярных мира, которые невозможно объединить. Раввины изначально предрекали, что подобные идеи приведут к трагическим последствиям: к духовной и физической ассимиляции, как это произошло с еврейством Германии. Они всеми силами противились возникновению «раввинских училищ», поскольку понимали, что обученные в них «дипломированные раввины» не будут обладать ни мудростью в Торе, ни трепетом перед Б-гом, невзирая на уверения «просвещенцев», что это – традиционные учебные заведения. Поэтому между маскилим, стремившимся к изменениям и «прогрессу», и раввинами того поколения возникло жесткое противостояние.

Виленские маскилим видели в раве Исраэле современного человека. Они слышали его острую критику бездуховности в среде общины, призывы к трепетному соблюдению заповедей и постижению глубины логики мудрецов Талмуда, знали о его стремлении к пробуждению и возрождению, знанию и мышлению, духовному развитию и совершенствованию личности. Маскилим полагали, что он поддержит их воззрения, призывающие открыть «Шатры Шема» для «красоты Яфета» в виде европейского просвещения. Они пытались сблизиться с равом Исраэлем и убедить его в том, что и их помыслы направлены исключительно к духовному и нравственному совершенствованию еврейского народа и они готовы содействовать проведению в жизнь его идей.

Виленская ратуша

Как уже отмечалось, в 1848 году в Вильне было основано «раввинское училище», в котором главным преподавателем еврейских «дисциплин» был назначен один из известных «просвещенцев» Адам Акоэн. Маскилим понимали, что для придания статуса и авторитета этому учебному заведению, его руководителем должен быть известный мудрец Торы. В раве Салантере они видели наиболее подходящего кандидата на это место и предложили ему эту должность и высокое жалование. Однако рав Исраэль всецело разделял мнение мудрецов народа Израиля, которые видели в этом училище большое преткновение, способное привести еврейский народ к духовной катастрофе, поэтому категорически отказался от их предложения. Маскилим попытались оказать на него давление с помощью властей, и однажды в Дом Учения к раву Исраэлю прямо во время урока явился министр народного просвещения Российской империи граф Уваров в сопровождении ученого и общественного деятеля Цви Кацеленбогена и предложил раву Салантеру должность директора «раввинского училища» и солидное жалование. Рав Исраэль уклонился от прямого ответа. Тогда граф Уваров попросил повлиять на него рава Ицхака из Воложина. Рав Ицхак, по-видимому, считал, что есть смысл принять эту должность и попытался убедить рава Исраэля, отметив, что «закон государства – закон», но получил ответ, что это не «закон государства», а «декрет царства». Поняв, что ему не избежать давления со стороны властей, рав Исраэль Салантер был вынужден принять решение покинуть Вильну.

«Раввинское училище» на ул. Завальной (Пилимо), Вильна

Захоронение Виленского Гаона на старом кладбище в Снипишкес

Многие маскилим, верные соблюдению Торы, осудили отказ рава Салантера, считая, что, возглавив училище, он смог бы направить его учеников на путь богобоязненности, и они все как один стали бы мудрецами Торы. Рав Исраэль не открыл истинных причин своего отказа, и всякий раз, когда его спрашивали об этом, давал разные ответы в зависимости от уровня постижения собеседника.

Известному в Вильне общественному деятелю и «просвещенцу» доктору Трахтенбергу он ответил так: «Раввину следует добросовестно отвечать на любой заданный вопрос, особенно бедняку, для которого ответ может быть жизненно важен. Раввин должен обладать обширными и фундаментальными знаниями во всех областях Торы, трепетом перед Небесами и непоколебимой верой. Но поскольку я не убежден, что учащиеся этого училища способны удовлетворить всем этим требованиям, то не могу возложить на себя столь серьезную ответственность».

Похожий ответ рав Исраэль дал несколько лет спустя в своем письме раву Якову Лифшицу: «Основным недостатком «раввинского училища» является то, что там нивелируется глубокое изучение Торы. Последствия этого мы видим на примере Германии, где даже некоторые достойные учителя полагают, что раввину достаточно быть соблюдающим евреем и знать Шульхан Арух. Те же, кто понимают глубокий смысл Учения, – а такие, слава Б-гу, есть, – осознают, что раввинами должны быть люди, великие в Знании. Однако особенности нашего бысротекущего времени заставляют усомниться, что таковые окажутся среди выпускников государственного «раввинского училища».

Когда тот же вопрос раву Салантеру задал доктор Аптекарь-Шапир из Ковно, он ответил: «Мы видим из опыта, что когда к раввину с вопросом приходит бедняк, учитель настолько спешит найти ответ, что прерывает все свои дела, тщательно и внимательно исследует проблему в галахических источниках и изыскивает все возможности принять облегчающее решение. Если же вопрос задает богач, раввин не проявляет подобного рвения. В медицинской практике, однако, мы сталкиваемся с противоположным: если врача вызвали к богатому пациенту, то он изо всех сил старается оказать ему помощь; лечить же бедняка он вовсе не спешит. Причина такой разницы в подходах заключается в следующем: раввин с детства изучает Тору ради нее самой, так что Б-жественное Учение становится его органичной частью, образом жизни, определяет все его помыслы и поступки. И если когда-нибудь ему придется возложить на себя раввинские обязанности, он будет поступать в соответствии со своей природой, в духе Торы, являющейся высшей истиной и милосердием, и потребности нуждающегося будут для него важнее собственных. Врач же поступает в университет вовсе не из любви к ближнему и не в целях облегчения страданий человечества. Он изучает медицину потому, что профессия врача дает ему высокое жалование и обеспечивает положение в обществе. Обладая медицинским дипломом, он предпочитает лечить состоятельных людей, не задумываясь о бедняках. В этом «раввинские училища» ничем не отличаются от университетов – похожие дипломы и задачи; учащиеся поступают туда, чтобы получить профессию, ради материального достатка и высокого положения. В итоге могут появиться раввины, предпочитающие богачей и избегающие бедняков...»

Здесь перед нами раскрывается взгляд рава Салантера на предназначение раввина в еврейском народе. Претенденту на раввинскую должность не достаточно знать практические законы по книгам законоучителей, Рамбама и Шульхан Арух. Он должен обладать мудростью и знанием во всех областях Торы, разбираться во всей ее глубине вплоть до источников и корней. Неотъемлемым качеством раввина должен быть искренний трепет перед Небесами, проявляющийся в чистоте сердца и намерений. Нельзя превращать должность раввина в карьеру и профессию, в «лопату, дабы копать ею»[7].

При этом рав Исраэль рекомендовал своим ученикам готовиться стать раввинами и объяснял им, что нет запрета на изучение Торы с целью занять раввинскую должность. Однако необходимо соответствовать этому знаниями практических законов и навыками их выведения, чтобы, в случае необходимости принять пост раввина, оправдать доверие людей. Но изучение Торы ради славы или раввинского жалования приведет к стремлению к личной выгоде, что чревато разрушительными последствиями.

Рав Исраэль Салантер и другие мудрецы того поколения видели в «раввинских училищах» фабрики по производству раввинов и полную противоположность возвышенным идеалам, чем объяснялось их неприятие таких заведений.

Стоит привести здесь несколько отрывков из писем рава Салантера, иллюстрирующих его позицию по данному вопросу. С одной стороны, он видел необходимость в обучении практическому закону, не отрицая важности материальной составляющей в жизнях людей: «В наши дни, когда так мало учителей, каждый богобоязненный еврей должен без устали учиться в целях обучения других. Первоочередная задача человека Торы – подготовить себя к тому, чтобы в случае необходимости стать учителем и раввином. Материальный достаток тоже существенен – ведь на каждом лежит обязанность содержать свою семью, и нельзя пренебрегать заповедями по отношению к ближнему... Изучение Торы имеет целью достижение уровня, достаточного для того, чтобы стать раввином».

С другой стороны, рав Салантер категорически выступал против основанных в Германии раввинских семинаров, основной задачей которых было обучение с целью получения диплома. Наш учитель пишет об этом так: «По моему мнению, сотрудничать с ними – преступно. Превращение Торы в «лопату, дабы копать ею»[8] – это осквернение веры, влекущее за собой, не дай Б-г, необратимые последствия».

В связи с планами барона Гинцбурга основать раввинский семинар рав Исраэль писал из Парижа своему зятю раву Элиягу Элиэзеру Гроденскому в Рош Ходеш Тамуз 1891 года: «Как можно полагаться на учителя, который никогда не изучал Тору ради нее самой? Поэтому мы должны избегать их путей...»

Однако «раввинские училища», открытые в Вильне и в Житомире русским правительством и работавшие под его контролем, вызывали у рава Салантера еще более сильное неприятие. От его проницательного взгляда не мог укрыться злой умысел властей, пытавшихся реформировать еврейскую веру по немецкому образцу с целью ассимиляции еврейского народа. Рав Исраэль видел в этом декрет уничтожения, с которым надлежит бескомпромиссно бороться. При встрече с равом Ицхаком из Воложина он сказал следующее: «Сегодня существует угроза уничтожения, и все мы, от мала до велика, обязаны «погибнуть, но не преступить»[9], ибо в замысле правительства – ассимилировать еврейский народ». В одном из своих выступлений рав Салантер сравнил эти училища с золотыми тельцами, которые Йаравам бен Неват установил в Бейт Эле и в Дане, подобно чему и эти заведения, не дай Б-г, могут привести наш народ к катастрофе.

Рав Исраэль не ошибся в своем видении. Через несколько лет стало общеизвестно, что царь Николай Первый намеревался отдалить народ Израиля от его веры и привести его к смешению с другими народами. Это и было подоплекой всех решений и постановлений правительства в отношении евреев, включая создание пресловутых общеобразовательных школ и «раввинских училищ».

Как выяснилось впоследствии, некоторые еврейские маскилим были сторонниками подобной политики правительства и активно ей содействовали. Поняв это, многие из них, верные еврейской традиции, прекратили свою поддержку «раввинских училищ», некоторые из них даже открыто выступали против. И, как обычно, результат свидетельствует об изначальном замысле: многие учащиеся этих заведений оставляли еврейство, разрушали границы Торы, осмеивали все святое в Б-жественном Завете, а некоторые даже приняли христианство.

Несколько лет спустя царское правительство пришло к выводу, что «раввинские училища» не выполняют возложенную на них задачу, не оправдывают доверия и закрыло их.

НАЧАЛО ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В КОВНО

После того как в 1849 году рав Исраэль Салантер покинул Вильну в связи с упомянутыми нами причинами, он поселился в Ковно (Каунас). Раввин не прервал контактов со своими учениками в Вильне и часто писал им, чтобы поддержать их служение в духе Мусара. В книге Ор Исраэль приводятся пять писем, в которых рав Салантер обосновывает все аспекты Мусара и призывает евреев Вильны посвятить себя этому Учению, всеми возможными способами распространяя его среди самых широких кругов. Однако, по всей видимости, изучение Мусара не успело пустить в Вильне свои корни и в отсутствие рава Исраэля начало постепенно угасать. Рав Салантер очень сожалел об этом и писал в обращенных к евреям Вильны письмах: «Друзья! Я полагал, что моих слов будет достаточно, чтобы пробудить в ваших сердцах стремление к Учению Мусар... Но мне стало известно, что ваши руки ослабли...» Учитель неустанно увещевал виленских евреев, раскрывал перед ними пути духовного возвышения и, наконец, обратился к ним с мольбой пробудиться для возвышенного духовного служения. Рав Исраэль периодически посещал Вильну, чтобы самому оценить духовное состояние еврейской общины этого города и укрепить ее во всем возможном. Но с течением времени Учение Мусар в Вильне ослабло, и его центр переместился в Ковно и его окрестности.

Когда рав Салантер перебрался в Ковно, он обратился к известному филантропу Цви Невайзеру и при его поддержке в его Доме Учения основал ешиву для изучения Мусара. При этом он несколько изменил свой подход, изыскивая более результативные пути обучения сыновей народа Израиля. В Вильне он в первую очередь стремился распространить это Учение среди людей, которые уже обладали глубоким знанием. Он показал им путь, ведущий к цельности в соблюдении Торы, рассчитывая на то, что его изберут и последующие поколения. Духовное пробуждение родителей приведет к величию их потомков. Этот путь формирования личности взрослых людей очень нелегок и требует особого подхода к каждому. Поэтому с самого начала своей деятельности в Ковно рав Исраэль решил поступить иначе. Он посвятил себя в первую очередь образованию и воспитанию молодого поколения, дабы из него вышли мудрецы Торы и трепета.

Многие говорили, что ешива рава Салантера стала альтернативой государственному «раввинскому училищу» в Вильне. В своем Доме Учения он хотел воспитать настоящих раввинов, гениев в Торе и трепете, которые осветят мрак, окутавший землю, и удостоят народ Израиля истинного знания. Эта ешива станет барьером для чуждых идей «просвещения», которые в те дни начали набирать силу.

Слава рава Исраэля опережала его, и за короткое время его уже окружало множество учеников, включая известных мудрецов Торы. Очень скоро их количество достигло ста пятидесяти человек. Среди учащихся ешивы были величайшие мудрецы поколения: рав Элиэзер Гордон из Тельза, которого позже рав Салантер назначил преподавателем в своей ешиве, рав Дов Лившиц – позже раввин в Виндове и Середнике, рав Яаков Йосеф Хариф, впоследствии ставший главным раввином Нью Йорка, рав Ицхак Блазер – в дальнейшем раввин Петербурга, рав Йерухам Лейб Перельман – Великий из Минска, рав Меир Михл Рабинович – будущий раввин Вильны, рав Матитьягу Мендетский – позже раввин Бутина, рав Нахум Шапиро – Великий из Дукшица (Дукштас), рав Нафтали Амстердам – в дальнейшем раввин Хельсинки и Алексотаса, рав Шломо Давид Гродзенский (отец рава Хаима Ойзера Гродзенского) – раввин Ивье, рав Симха Зиссель Зив – Саба из Кельма и многие другие.

Рыночная площадь в центре Ковно, Литва

В этой ешиве рав Исраэль нашел широкое поле деятельности для укоренения Учения Мусар. Он приложил все свои силы, чтобы воспитать своих учеников великими в Торе и трепете, дабы они оказались достойны продолжить и распространить в мире это Учение. Он говорил, что если удостоится передать свое знание десяти ученикам, это произведет невероятный переворот в еврейском народе и изменит образ поколения. И действительно, из Ковно Учение Мусар разошлось по всему миру. В ешиве рава Исраэля Салантера получили свое знание величайшие мудрецы Мусара – его духовные наследники, которые приняли пути мудрости трепета и удостоили многих в Общине Израиля.

С самого начала деятельность рава Салантера была посвящена усилению значимости изучения Торы. Прежде было принято, что учащиеся ешив ели в различных семьях, каждый день за столом другого хозяина, а ночевали на скамьях в синагогах. Такой образ жизни был для них тяжел и унизителен. Рав Исраэль коренным образом изменил эту ситуацию. Он организовал питание в ешиве и построил общежитие для проживания учащихся – завел новый порядок, который с течением времени был принят всеми ешивами Литвы.

Рав Исраэль был требователен к духовным качествам своих учеников и их внешнему виду, ожидая от них возвышенности и достоинства. Он настаивал на том, чтобы они были опрятно одеты и сам одевался, как важный человек, в дорогую чистую одежду и внешне походил на солидного предпринимателя. Сам рав Салантер отличался вежливостью и учтивостью, служа примером для своих учеников. Он призывал их к расторопности, убеждая, что люди Торы всегда должны быть первыми в служении.

Рав Салантер организовал постоянную материальную помощь семьям женатых учеников, создав для этого особый фонд, который поддерживали состоятельные горожане Ковно. Из этого фонда выплачивались ежемесячные стипендии, что тогда тоже было в новинку. Он основал колели для женатых, чтобы учащиеся ешив могли продолжить изучение Торы и после создания семей.

Благодаря мощному духовному влиянию рава Исраэля Салантера многие общины настолько возвысились в изучении Торы и служении, что все состоятельные и известные люди стремились выдать своих дочерей замуж за учеников его ешивы и давали им большое приданое.

Все эти изменения вводились не только во славу Торы, но и для подъема духовного уровня учеников ешивы. Это изменило их самооценку, обогатило души и усилило знания, необходимые для возвышения в Торе, развития личности и служения общине.

Рав Салантер считал такую систему единственно приемлимой и нередко говорил: «Если среди нас будут богатые духом мудрецы Торы, уверенно несущие знамя еврейства, у нас не будет причины опасаться распространения вероотступничества, ибо ему будет противостоять гордо поднявшее голову еврейство Торы».

Однако в первую очередь раввин заботился о духовности учеников, для чего основал новый тип ешив в духе Мусара, которые определили своей целью духовное развитие. В этих Домах Учения основное внимание уделялось изучению Мусара в трепете и пробуждении души. Сам раввин посвяшал своим ученикам много времени, преподавал им, развивал их мышление и душевные качества. Он отдавал им всю свою душу, помогал в постижении путей Всевышнего, укоренял в их сердцах трепет перед Б-гом, развивал возвышенные духовные качества и раскрывал перед ними пути служения.

Некоторым из них он посвящал себя в большей мере. Это были ученики, в которых рав Исраэль различал особые способности к восприятию знания, и именно им принадлежала большая часть его времени и усилий. Он раскрыл перед ними сокровищницу мудрости, трепета и Мусара, дабы они возвысились в служении Всевышнему. Из числа этих учеников он создал группы с особыми путями формирования личности и проводил с ними самые глубокие беседы о тайнах Мусара. Эти встречи проводились за закрытыми дверями, куда не имел доступа посторонний.

На определенном этапе своей жизни в Ковно рав Исраэль стал проводить много времени в уединении. Всю неделю он пребывал в одиночестве в Алексотасе (предместье Ковно) и только по субботам возвращался домой. Тогда он избрал десять учеников, наиболее выдающихся в Знании и Мусаре, и они приходили к нему раз в неделю. Он раскрывал перед ними сокровищницу мудрости и трепета и посвятил их в тайну особого духовного возвышения. Эти занятия продолжались по многу часов. После длительного урока о мудрости и Мусаре учитель говорил о духовном пробуждении, что приводило учеников в восхищение и вызывало у них небывалый духовный подъем. Тогда они изливали свои души в мольбе Всевышнему о чистоте сердца, возвышенности духа и величии. Такое служение очищало души и возносило их на высшие ступени праведности.

Ешива рава Салантера стала духовным центром Мусара, откуда это Учение распространилось повсеместно. Для того чтобы получить представление о силе влияния рава Исраэля на его учеников и их уважении к нему, приведем несколько строк, написанных одним из учащихся ешивы того периода – равом Йосефом Фельдбергом, который позже стал раввином города Юрбург (Юрбаркас): «Несколько лет мои глаза видели нашего учителя, который оживил мир росой воскрешения – Мусаром Всевышнего. Я был среди тех, кто удостоились увидеть его пути в Б-жественном служении, мудрость, Мусар и трепет перед Небесами. Тогда еще при жизни я обрел свой истинный мир. Там я ощутил свою душу под новыми Небесами, на новой земле, наблюдая за единственным человеком, больше всех в народе Израиля служившим Творцу. Его уста несли Знание в великой святости, устранявшей завесу, разделяющую между Б-гом и человеком. Истина, – ясная и светлая, – появлялась из своего сокрытия, озаряла тьму воображения и разгоняла тени лжи. Мне приятны эти возвышенные воспоминания, которые оставили отпечаток на все дни моей жизни и никогда не сотрутся из моего сердца. Каждое мгновение я радуюсь, что в моей жизни Всевышний удостоил меня лицезреть этот вечный свет великого светильника. Чудесным образом он был ниспослан с Небес в этом поколении, чтобы укрепить слабеющие руки и поддержать дрожащие колени, ибо в его сердце был драгоценный камень – Б-жественная мудрость, и каждый, кто его видел, исцелялся от болезней души».

Дереваянная синагога города Юрбаркас, Литва

Рав Исраэль Салантер не ввел единую форму обучения. Он полагал, что изучение Торы зависит от индивидуальных особенностей каждого. Но в своей ешиве он определил центральные принципы: учиться до предельно возможной глубины с намерением ради Небес – во имя изучения истинной Торы. Он постоянно говорил своим ученикам о необходимости учиться в дни юности – прежде, чем гнет материальных забот этого мира опустится на их шеи, и изучать Тору истины, не следуя за своими пристрастиями, иначе, когда человек начнет преподавать, не будет конца возникающим перед ним препятствиям.

Кроме постоянных учеников рава Салантера все мудрецы Ковно и окрестностей посещали его уроки Талмуда и Мусара, на которых он изливал свой дух и трепет, и они были восхищены его величием. Рав Салантер стал главой поколения в Знании и трепете, и все стремившиеся к истине следовали за ним.

При этом и в Ковно рав Салантер не уменьшил своей заботы о том, чтобы знания Мусара удостоился весь простой народ. Его взоры были устремлены вдаль, и он считал первостепенно важным распространить трепет перед Небесами среди всей Общины Израиля. Он не сомневался, что в еврейском народе никогда не будет недостатка в раввинах, обладающих трепетом перед Всевышним, и заботился о широких массах. Он невероятно много сделал для духовного возвышения всей Общины. На первом этапе рав Исраэль решил собрать всех в своем Доме Учения, изначально предназначенном для молодых мудрецов Торы, но вскоре заметил, что это мешает и им, и необразованным евреям, поэтому для их обучения он выделил особое место на втором этаже синагоги плотников. Рав Исраэль старался привлечь в этот Шатер Торы известных и уважаемых горожан, ибо считал, что для распространения Мусара необходимо, чтобы это Учение обрело значимость в глазах людей. И так он советовал поступать в каждом месте: привлекать самых влиятельных членов общины, за которыми последуют и другие. В Ковно раввину удалось привлечь к изучению Мусара самых известных и именитых жителей. Дом Учения в Ковно превратился в духовный центр города, и многие собирались там, чтобы обрести трепет перед Небесами и излить душу перед Творцом. Сам рав Салантер тоже часто посещал его и вдохновенно изучал там Тору. Нередко он выступал перед собравшимися на большом духовном подъеме, согласно своему обычаю, и его влияние было невероятным. С течением времени сложился особый образ учащегося Дома Мусара, который отличался от всех других возвышенными качествами, сдержанностью в речи, честностью в ведении дел и милосердием. Этих людей стали называть «Мудрецами Мусара».

Рав Исраэль не оставил без внимания и самые широкие круги народа. Он часто выступал во всех синагогах города и распространял Учение Мусар во всей Общине. Для этого он согласился принять должность Магида Ковно и каждый шаббат выступал в различных синагогах со словом Торы в духе Мусара. В этих беседах первоочередными были заповеди по отношению к ближнему и обретению возвышенных духовных качеств. Он не занимался глубоким изучением Талмуда, а просто и ясно говорил о важнейших вопросах, волнующих каждого. Раввин предупреждал о наказании за грех и призывал к раскаянию и исправлению поступков. И его слова проникали в сердца и пробуждали души.

Рав Исраэль Салантер также стремился распространить Мусар и трепет перед Всевышним в самых высоких интеллектуальных кругах. В те времена в России и Германии большинство евреев с университетским образованием оставляли Тору и соблюдение заповедей и теряли всякую связь с еврейской традицией. Они ассимилировались духовно и физически. Еврейская община практически смирилась с тем, что от интеллектуалов со светским образованием не следует ожидать исполнения заповедей. Рав Исраэль намеревался в корне изменить такую ситуацию и открыть образованным людям путь к знанию Торы и трепету перед Всевышним. Он видел в этом также способ борьбы с «просвещенцами», считавшими высшее образование несовместимым с соблюдением Торы и высокомерно взиравшими на многовековую еврейскую традицию.

Раввин совершил беспрецедентную для того времени попытку, направить одного из своих учеников, выдающегося в знании Торы и трепете Исраэля Исера Айнгорна для изучения светских наук. Этот человек обладал исключительными способностями, преуспел в учебе, в кратчайший срок закончил Петербургский институт военной медицины и стал известным врачом. Однако, не выдержав испытания богатством и славой, и, получив высокое воинское звание, он оставил Завет своих отцов и веру. Речь идет об известном военном враче – генерале Айнгорне.

Это событие очень опечалило рава Салантера. После такой неудачи он понял, что Россия – не место для такого пути. Однако позже он переехал в Германию, где решил продолжить распространение трепета перед Б-гом среди студентов и образованных людей.

Рав Исраэль также много сделал для окрестностей Ковно, часто выступая перед жителями расположенных поблизости городков и местечек. Он собирал в синагогах знающих евреев и простой люд и говорил с ними о важности изучения Мусара. Во многих местах он создал Дома Учения Мусара, которые привлекли к себе самых влиятельных людей. В его планы входило основать пятьсот Домов Учения Мусара в разных городах и местечках на всей территории России для создания широкой сети движения Мусар, и он приступил к осуществлению задуманного. Почти в каждом городке и деревне Литвы для простых евреев были созданы группы по изучению Галахи по книге Хаей Адам и Мусара по книгам Месилат Йешарим, Орхот Цадиким и другим первоисточникам мудрости трепета. Целью таких уроков было не только изучение основ еврейства, но и воспитание их участников знатоками Торы. Занятия были построены следующим образом: вначале преподаватель разъяснял каждое слово, закон и комментарий, а затем участники несколько раз повторяли пройденное перед учителем. Из своего опыта рав Салантер знал, что этот метод поможет развитию учащихся и рекомендовал строить урок именно так.

Непрерывно занимаясь всеми потребностями Общины, рав Салантер совершенно не заботился о себе. Единственным источником его существования в Ковно было жалование, получаемое им на должности управляющего делами города, которую на него возложила еврейская община. Одним из центральных принципов его жизни было не извлекать выгоду и не принимать ни от кого никаких даров. Он зарабатывал на потребности своей семьи исключительно своим трудом. Спустя некоторое время после переезда в Ковно он согласился занять должность Магида Ковно и был ответственным за все выступления раввинов в этом городе.

Когда рав Салантер решил оставить Вильну, влиятельные люди Ковно пожелали, чтобы он переехал в их город, и в связи с этим обратились с вопросом к раву Лейбу Шапиро – раввину Ковно в те дни. Он согласился, но лишь на условии, что рав Салантер не будет в городе частным лицом, а займет должность учителя. Так случилось, что рав Исраэль был вынужден принять общественную должность. Однако спустя некоторое время он ее оставил, поскольку сильная занятость препятствовала ему в изучении Торы и осуществлении задачи, которую он считал первостепенной – распространении в народе Израиля трепета перед Всевышним. Хотя, возможно, у него были на то и другие причины.

На протяжении времени проживания в Ковно у рава Салантера было немало возможностей занять видные раввинские посты. Его приглашали в качестве раввина в Сувалки, предлагали занять должность раввина Ковно, однако он отклонил эти предложения по соображениям личного характера. Но от своего самого важного принципа – не получать материальную пользу от людей – ему все же пришлось отказаться. Чтобы быть свободным от забот о пропитании семьи и иметь возможность заниматься распространением Мусара, рав Исраэль был вынужден смириться со своей долей и принимать материальную поддержку от других. Из-за этого праведник страдал все дни своей жизни, ибо считал, что совершает недозволенное. Ничто не могло стать препятствием на его пути распространения в мире Учения Мусар. На протяжении определенного времени он принимал постоянную помощь от известного мецената Цви Невайзера, в Доме Учения которого открыл свою ешиву. Позже раву Исраэлю стал помогать состоятельный купец и известный филантроп рав Элиягу Левинзон, его близкий ученик из Кретинги, и эту помощь рав Салантер принимал все дни своей жизни. Сначала эта сумма составляла 800 рублей в год, но когда дела рава Элиягу пошатнулись и он не мог давать больше, чем 200 рублей в год, недостававшие 600 рублей восполнял рав Фридландер. Ничего кроме этих средств рав Салантер не соглашался принять ни от одного человека. Но даже и эту помощь он на протяжении лет постоянно сокращал до минимальной суммы, которой с трудом хватало для существования его семьи.

В те дни в среде раввинов обозначилось несолгасие с путями в святости рава Салантера. Рав Лейб Шапиро, а затем рав Ицхак Авигдор, заменивший его на должности раввина Ковно, и несколько других раввинов – рав Йегошуа Гешель из Йонавы, рав Авраам Шмуэль из Расейняй, рав Мордехай Элишберг из Бауски, рав Йешаягу из Саланта и некоторые другие раввины не были согласны с позицией рава Исраэля Салантера, опасаясь образования новой секты. В первую очередь они были против создания особых Домов Учения Мусар. Рав Лейб Шапиро говорил об этом так: «Сказано в Теилим: «Дом Израиля, благословите Всевышнего; дом Аарона, благословите Всевышнего»[10], но о трепещущих перед Всевышним не сказано «дом»: «Трепещущие перед Б-гом, благословите Всевышнего»[11]». Он утверждал, что для трепещущих перед Б-гом не требуется отдельного Дома Учения. Иногда рав Шапиро посылал рава Йегошуа Гешеля из Йонавы и других известных раввинов того поколения выступать в тех же синагогах, где давал свои уроки рав Салантер, чтобы они опровергали его слова. Однако рав Исраэль был уверен в истинности своих путей и деяний, его намерения были чисты, и ничто не могло его поколебать.

После кончины рава Ицхака Авигдора должность раввина Ковно занял рав Йегошуа Лейб Дискин, который принял все пути и обычаяи рава Салантера и был связан с ним тесными узами.