Генезис проблемы. Историография. Источники. Цели работы

Генезис проблемы. Историография. Источники. Цели работы

«Спасателями» (Retter) или «помощниками» (Helfer) называют в Германии тех, кто в годы нацизма помогал людям, которых преследовали по расовым (как в изучаемом случае), политическим, религиозным или иным мотивам. Термин «сопротивление спасателей» (Rettungswiderstand) введен в научный оборот историком и публицистом Арно Лустигером. Другой — «гуманитарное сопротивление», предложенный историком Клаудией Шопман, не получил распространения.

Понятие «сопротивление» употребляется в исторической и политической литературе для обозначения отклоняющегося, оппонирующего поведения в тоталитарных политических системах. Конкретное содержание его историки понимают по-разному. Нам близка точка зрения австрийского исследователя Карла Штадлера: «Перед лицом претензии властителей на полную покорность и санкций, грозивших за нарушение такой покорности, любую оппозицию в условиях Третьего рейха следует оценивать как действие сопротивленческое, даже если речь идет о единичной, изолированной попытке сохранить "порядочность"».

Изучаемый вид сопротивления не был направлен непосредственно на свержение нацистского режима, но саботировал его идеологию и политику в их ключевом и наиболее чувствительном пункте — расовой теории и практике. Общеизвестно: антисемитизм был осевым стержнем той и другой. Евреи (определяемые в соответствии с расистскими «нюрнбергскими» критериями) с их якобы «в крови заложенными качествами» противопоставлялись всему «немецкому» как абсолютный негатив. Все ненавистное нацистам клеймилось термином «еврейское». Вследствие центрального места антисемитизма в гитлеровском расизме противодействие ему безусловно являлось сопротивлением. В этой констатации едины практически все немецкие исследователи. И то, что сопротивление в данном случае было безмолвным и, так сказать, «приватным», субъективно зачастую не осознавалось как таковое, сути дела не меняет.

Первые упоминания о помощниках и спасателях появились в воспоминаниях выживших евреев вскоре после войны. Однако долгое время эти люди мало кого интересовали. Такое небрежение кажется на первый взгляд удивительным: ведь деятельность спасателей — одна из самых светлых, славных страниц в самой мрачной и бесславной главе истории Германии.

Однако и политически, и психологически оно вполне объяснимо. Для миллионов немцев крах «тысячелетнего рейха» стал и личным мировоззренческим, и психологическим шоком. Осознание своей вовлеченности, активной или пассивной, в преступления нацистского режима было чревато тяжким чувством вины и стыда. Казалось, что проще не вспоминать о прошлом, начать новую жизнь, как говорится, с чистого листа. Защитным механизмом служило расхожее утверждение: «Мы ничего (об ужасах концлагерей, истреблении евреев и пр. — С. М.) не знали».

Сначала все силы и всю энергию немцев поглощала борьба за выживание в условиях послевоенной разрухи, голода, холода и пр. Затем наступила (в ФРГ) потребительская эйфория, опьянение благоденствием, ставшим следствием «экономического чуда». Катастрофа Третьего рейха осталась, таким образом, «катастрофой без катарсиса». «Неспособность скорбеть», характеризовавшую тогда большинство немцев (не считая, конечно, скорби об утраченном имуществе, погибших близких и «национальном величии»), известный писатель и публицист Ральф Джордано квалифицировал впоследствии как «вторую вину» (термин, вошедший в историческую литературу).

Большую роль в преодолении синдрома замалчивания прошлого сыграли в ФРГ молодежные движения протеста конца 60-х годов. Молодые бунтари, в чем их бесспорная заслуга, попытались всерьез разобраться в постыдном для Германии времени, помять, как могло дойти до всего этого и как вели себя при этом «предки».

Конечно, сказанное выше не означает, что раньше эта проблема не привлекала общественного внимания. Применительно к Холокосту определенными вехами на пути ее осмысления явились процесс Эйхмана в 1961-1962 гг. и посвященная ему книга Ханны Арендт, процессы над лагерными командами Освенцима, Бельжеца, Треблинки и Собибора в 1963-1965 гг., а также обсуждения и парламенте и прессе ФРГ вопроса о сроке давности для преступлений нацистских убийц. Пятнадцать лет спустя большую роль сыграл американский телесериал «Холокост» (1979), который смотрело до 20 миллионов немцев. Но именно с конца 60-х годов процесс осмысления нацистского прошлого протекал неостановимо, хотя и не без противоречий, кризисов и даже попыток попятных шагов (вспомним хотя бы известный «спор историков» 1986-1987 гг.).

По отношению к спасателям столь долгое молчание имело, по мнению ряда авторов, и две дополнительные причины. Пока власти, общественные организации, СМИ не упоминали об их существовании, миллионы немцев могли спокойно отвечать «нет» на болезненный вопрос: «А может быть, и я мог сделать тогда что-то?» Если бы об этих людях заговорили, то поведение огромного большинства немцев, которые по разным, в основном материальным, соображениям поддерживали нацистский режим, выступило бы в куда более неблагоприятном свете. Стало бы очевидно, что возможность выбора, альтернатива равнодушию, бездействию, тем более соучастию была. И расхожее утверждение «Тогда ничего нельзя было сделать», которым большинство немцев хотели снять с себя моральную ответственность, не более чем отговорка, обман или самообман.

Равнодушие к спасателям объяснялось, во-вторых, специфическим политико-идеологическим фактором. В отличие от правого и левого крыла движения Сопротивления («людей 20 июля», с одной стороны, и коммунистического подполья — с другой) их деятельность нельзя было использовать для легитимации государств, возникших на западе и востоке страны вследствие ее раскола и «холодной войны».

Долго, очень долго спасатели наталкивались на непонимание, а подчас и на неприязнь окружающих — ведь они были живым укором их совести, а то и вызовом их взглядам. Особенно ощущалось это в селах и маленьких городках, где люди, как правило, все знают друг о друге. По указанной причине и вследствие отношения к прошлому вообще, массивного присутствия бывших наци во всех областях жизни боннской республики некоторые из спасателей предпочли покинуть Германию. Оставшиеся, опасаясь враждебности и проблем со стороны окружающих, часто молчали о прошлой деятельности.

Иногда, кстати, подобное происходит и сегодня. Так, в 2002 г. видная общественная деятельница, вице-председатель Центрального совета евреев Германии Шарлотта Кноблох приехала в баварскую деревню на похороны своей спасительницы. Местная газета упомянула о ее присутствии на церемонии. После этого семья покойной просила Кноблох не приезжать больше — им и так угрожали уже правые экстремисты. В рассказах о прошлом Кноблох, как правило, не называет ни имен спасателей, ни даже названия деревни.

Во многих случаях спасатели, помощники соглашались рассказывать историкам о «делах давно минувших дней» лишь при условии анонимности (в исследовательском проекте «Невоспетые герои» таких было более трети). «Из-за того, о чем я вам рассказываю, проблемы могут быть у моих внуков и правнуков», — сказала руководителю проекта одна из респонденток.

Количественные итоги разработки этой проблематики за первые полвека после краха нацизма в какой-то мере характеризует селективная библиография, составленная в 1995 г. историком Ангелой Боргштедт. К предмету нашего исследования относятся 190 названий книг, статей, рецензий, диссертаций, появившихся до июня 1995 г. Следует, однако, учитывать, что в силу принятого составителем принципа структурирования ряд названий повторяются; с другой стороны, библиография не претендует на полноту.

Общественный интерес к спасателям возник в Германии после большого успеха фильма Спилберга «Список Шиндлера» (1994). Его подогрели дискуссии вокруг книги историка Дэниела Гольдхагена «Добровольные помощники Гитлера», немецкий перевод которой появился в 1996 г. (книга снова поставила вопрос о соучастии «совершенно обычных» немцев в Холокосте).

В первой половине 90-х годов во многих городах Германии появились энтузиасты изучения этой проблематики — учителя и священники, журналисты и краеведы, студенты и старшеклассники. Более тысячи таких «следопытов» создали в 1993 г. объединение «Против забвения — за демократию», одной из задач которого стало изучение всех форм оппозиции и сопротивления фашизму. В числе его исследовательских программ есть и «Спасение от Шоа».

Конечно, разнородность участвующих сил отразилась на уровне освещения тем. Отсутствие профессионализма во многих случаях имело следствием слабость источниковедческого анализа, фактические ошибки и неточности, тенденцию к упрощенной, «романтизирующей» и «героизирующей» трактовке. Впрочем, указанные особенности имели и первые книги о спасателях, появившиеся ранее, в 60-70-х годах и принадлежавшие, как правило, перу публицистов и беллетристов. Они ощутимы подчас и в популярных изданиях более позднего времени.

Первый научно-исследовательский проект, ставивший целью документировать и по возможности объективно анализировать деятельность помощников и спасателей, был инициирован в 1988 г. историком и публицистом Гюнтером Б. Гинцелем. Он имел региональный характер (охватывал лишь Рейнскую область) и назывался «Невоспетые герои». (Термин принадлежит журналисту и публицисту Курту Гроссману, озаглавившему так выпущенный в 1957 г. сборник свидетельств.) В 1990 г. при поддержке федеральных и земельных властей участники этого проекта провели в аббатстве Браувайлер близ Кёльна международный симпозиум, материалы которого были изданы в 1993 г. в виде упомянутого выше сборника «Мужество во имя человечности». В 1993 г. вышел второй том этой серии, в 1998-м — третий.

В последнее десятилетие серьезная исследовательская работа в данном направлении ведется Центром по изучению антисемитизма при берлинском Техническом университете (руководитель — проф. В. Бенц). Под его редакцией в 1996-2004 гг. выпущено четыре сборника статей, посвященных проявлению солидарности с евреями и помощи им во всех странах, входивших в сферу господства и влияния Германии. Отдельный том освещал общие условия и опыт выживания евреев в подполье. О спасателях, действовавших на территории собственно Германии (в границах 1937 г.), об условиях их деятельности, восприятии ее рассказывал 5-й том указанной серии. В 2003 г., уже вне рамок серии, появился том «Выживание в Третьем рейхе. Евреи в подполье и их помощники».

Вторым масштабным проектом упомянутого Центра стало создание банка данных по теме «Спасение евреев в национал-социалистической Германии». К 2004 г. банк собрал сведения о трех с лишним тысячах помощников и спасателей и примерно 2600 евреях, скрывавшихся в подполье.

Другая группа исследователей под руководством профессора Фрайбургского университета Вольфрама Ветте осуществляет проект «Возмущенные, помощники и спасатели из рядов вермахта». В 2002 и 2004 гг. под редакцией В. Ветте вышло два сборника статей по этой проблематике.

Тот же В. Ветте инициировал региональный проект «Спасатели евреев на юго-западе Германии»; первые результаты его представлены в сборнике, опубликованном в 2005 г..

Однако при всем сказанном остается в силе констатация заключительной статьи последнего сборника («Праведники в немецкой культуре памяти»): «...И сегодня лишь немногие энтузиасты заняты этой ипостасью Шоа — она все еще раздражает, что характерно отнюдь не для всех аспектов рассмотрения национал-социализма».

Несколько слов об источниковой базе и источниковедческих проблемах.

Деятельность спасателей носила, естественно, конспиративный характер. Они избегали посвящать в нее посторонних, тем более фиксировать что-либо письменно. В документах карательных органов их действия отражались лишь в случае провала, и, разумеется, привлеченные к ответственности отнюдь не стремились «говорить правду, только правду и всю правду».

Все это обусловило специфику источниковой базы — архивные документы играют в ней гораздо меньшую роль, нежели свидетельства, устные и письменные, самих спасателей и спасенных. Такие свидетельства содержатся в воспоминаниях, написанных по свежим следам событий или позднее, опубликованных или неопубликованных, в интервью и записях бесед историков с участниками событий, в показаниях, данных ими после войны в судах и палатах по денацификации, в документах отдела по делам «невоспетых героев» при сенате Западного Берлина. Говоря специализированным языком, историческая традиция для исследований в данной области куда важнее исторических остатков.

Естественно, что все свидетельства такого рода должны сопоставляться друг с другом (а при возможности — и с сохранившимися документами), подвергаться источниковедческой критике и анализу — чтобы преодолеть, насколько это возможно, ограниченность угла зрения, селективность и субъективность восприятия, ошибки и аберрации памяти, тенденцию к романтизации и героизации прошлого. При всех усилиях, однако, показания разных источников не всегда удается «гармонизировать» друг с другом, вследствие чего оценка личности и деятельности некоторых спасателей продолжает оставаться спорной.

Цель настоящей работы двоякая. Во-первых, опираясь на немецкую (в основном, но не исключительно) историческую литературу и опубликованные источники, дать целостную, всеобъемлющую картину изучаемого феномена — осветить вкратце все виды и формы помощи евреям, все варианты мотивации, обрисовать социопсихологические типы спасателей, условия их деятельности, взаимоотношения с окружающей средой, с подопечными, друг с другом, проанализировать степень риска, репрессии, которым они подвергались, привести их ретроспективные самооценки. Во-вторых, сжато охарактеризовать восприятие их деятельности в немецком обществе и освещение ее в историографии ФРГ.

Насколько нам известно, попыток комплексно представить читателю все эти аспекты до сих пор не предпринималось. Своего рода «заявками на тему» были наша статья «Другие немцы», опубликованная в ряде стран, и сообщение «Деятельность помощников (спасателей) евреев как вид сопротивления нацизму» на мюнхенском коллоквиуме российских и германских историков по проблеме «Сопротивление в условиях тоталитарных диктатур» (2004).

Автор будет благодарен читателям за критические замечания и предложения.