ЛЮБОВЬ К ТОРЕ

ЛЮБОВЬ К ТОРЕ

Изучающий Тору в бедности

(По Вавилонскому Талмуду, трактат "Иома", лист 35, стр. 2)

Когда Гиллель ещё не был главой Сангедрина*, он жил очень бедно. Тяжёлая работа была у него, а получал он за неё совсем немного. Но Гиллель был рад и счастлив, если ему удавалось заработать хоть немного денег, чтобы дать жене и сыновьям на хлеб и заплатить сторожу в Доме Учения*, — лишь бы дали ему войти и учить Тору у его учителей Шамайи и Автальона!

Так поступал Гиллель каждый день. Но однажды он не нашёл работы и у него совсем не было денег. Это случилось в шестой день недели, в канун Субботы*. Гиллель очень сожалел, что не на что ему купить субботние свечи, вино для освящения* и муку, чтобы испечь халы*. Но больше всего сокрушался Гиллель, что не может войти в Дом Учения.

Стоял Гиллель на улице, смотрел на Дом Учения и думал: "Там, внутри, находятся сейчас учителя, а ученики сидят перед ними и учат у них Тору. А я — на улице и не смогу учить! Если бы я мог слышать их!

Стоял месяц Тевет, середина зимы. На улице — очень холодно, а в Доме Учения — тепло и приятно. Но не по теплу скучал Гиллель, а по изучению Торы. И вот вспомнил он, что вверху, на крыше, есть окно, через которое проникает свет в Дом Учения. Оттуда он может слушать! Поспешил Гиллель влезть на крышу, пока сторож не увидел его, приник к отверстию и через него слушал Тору из уст Шамайи и Автальона. И даже мог видеть, как они стоят около тёплой печки. Лежал Гиллель на крыше, слушал внимательно и совершенно не чувствовал холода — так он был поглощён изучением Торы.

Но вот наступила ночь, и стужа воцарилась на улице. Замёрз Гиллель, лёг на окно, и не было у него сил встать. Между тем, пошёл снег и постепенно укрыл всего Гиллеля. Но Гиллель ничего не чувствовал, потому что из-за слабости и холода потерял сознание.

А в Доме Учения радостно встретили наступление Субботы. И после того, как дома освятили вино и закончили субботнюю трапезу, вернулись все в Дом Учения и продолжали учить всю ночь. Так любили ученики слушать беседы на темы Торы, что не хотели прекратить их, и учили до утра.

Когда занялась заря и рассвело на улице, спросил Шамайя Автальона:

— Автальон, брат мой, почему сегодня темно в Доме Учения? Уже утро, а здесь у нас до сих пор темно. Может, сегодня очень облачно, и солнце не может проглянуть?

Посмотрели наверх, на окно, — много ли облаков на небе — и что же они видят? Очертания лежащего в окне человека!

Испугались все, кто был в Доме Учения. Сейчас же ученики поднялись на крышу. Раскопали снег и нашли человека. Вгляделись в него — это же их товарищ Гил-лель!

Поспешили ученики перенести его в Дом Учения. Растёрли снегом, чтобы проснулся и, несмотря на то, что была Суббота*, выкупали, натёрли маслом и посадили против огня, пока он не согрелся и не начал дышать.

Сказали Шамайя и Автальон:

— Разрешено нарушить Субботу, чтобы спасти жизнь человека. А ради Гиллеля, который так самоотверженно учит Тору, безусловно, позволено нарушить Субботу.

Выздоровел Гиллель и удостоился того, что учил Тору каждый день у своих учителей, пока не стал одним из выдающихся Мудрецов, Учителем и главой Сангедрина.

Изучающий Тору в богатстве

(По Вавилонскому Талмуду, трактат "Иома", лист 35, стр. 2; "Айн Яаков")

Жил в Израиле человек по имени Харсум. Он был очень, очень богат. Тысяча городов принадлежали ему, и все дома, что в них, тоже принадлежали ему. И жители этих городов были обязаны работать на него. На море была у него тысяча кораблей, которые плавали в дальние страны и привозили оттуда всё, что его душе было угодно: золото и драгоценные камни, ароматные пряности* и прекрасные шелка для одежды. Харсум продавал эти заморские товары и богател всё больше и больше.

У Харсума был единственный сын по имени Эльазар.

Когда Харсум состарился и умер, все деньги, города и корабли унаследовал Эльазар.

Но Эльазар, сын Харсума, был равнодушен к богатству. Ни разу в жизни ему не захотелось даже посмотреть на эти города и на тысячу кораблей, плавающих в море и привозящих ему дорогие товары. А что же любил Эльазар? Только Святую Тору любил он и желал только одного — учить Тору. Поэтому Эльазар не хотел, чтобы ему кто-нибудь мешал: ни купцы, которые приходили купить товар; ни слуги его, которые всё время спрашивали, не хочет ли он чего-нибудь покушать или чего-нибудь попить; и вообще он не хотел видеть всех тех, кто приходил почтить такого богатого человека, как он.

Что же он сделал? Надел простую одежду, положил на плечи маленькую котомку с мукой, чтобы можно было печь самому хлеб, когда проголодается, вышел тайно из дому и пошёл в другой город — учить там Тору.

И в этом городе не задержался долго — боялся, что узнают его и помешают его занятиям. Поэтому ушёл и оттуда в другой город. И так бродил из города в город и из страны в страну. И в любом месте, куда он приходил, сразу отправлялся к рабби* или в ешиву*, сидел вместе с другими учениками и с большой радостью и огромным желанием учил Тору. Через несколько лет сам стал рабби, и называли его теперь рабби Эльазар бен Харсум.

Но и тогда он продолжал странствовать из одного места в другое, всё время изучая Тору. Однажды, когда он отправился в дорогу, встретили Эльазара его рабы. Они не узнали своего господина — ведь он выглядел, как бедняк. Одежда простая и старая и котомка с едой за плечами.

Крикнули ему:

—    Остановись! Что ты странствуешь по дорогам и отлыниваешь от работы?! Мы видели, как ты вышел из города, который принадлежит нашему господину, рабби Эльазару бен Харсум, поэтому ты обязан работать на него. Сейчас же присоединяйся к нам, мы дадим тебе работу!

Не хотел рабби Эльазар открыться им, что он и есть их господин, и попросил:

—    Пожалуйста, позвольте мне мирно идти своей дорогой, потому что я хочу учить Тору!

Закричали работники:

—    Лентяй! Мы не верим тебе! Ты должен работать на нашего господина, рабби Эльазара бен Харсум.

Умолял их рабби Эльазар, но они не желали ничего слушать. А открыть им — кто он, рабби Эльазар не хотел ни в коем случае. Что же он сделал? Достал все деньги, что были у него с собой, отдал им и сказал:

—    Пожалуйста, возьмите все мои деньги и позвольте мне идти!

Взяли работники деньги и ушли, а рабби Эльазар радостно продолжал свою дорогу, потому что о деньгах совершенно не заботился, — только бы мог учить Тору без помех.

Так начал изучать Тору рабби Элиэзер бен Хоркенос

(По книге "Пиркей д'рабби Элиэзер"; по Мидрашу

"Мидраш Раба", глава 42 и по книге "Авот & рабби Натан", часть 6)

Рабби Элиэзер беи Хоркенос был одним из самых великих и уважаемых наших Мудрецов, благословенна их память. Но в молодости он совершенно не учил Тору. Даже Чтения "Шма, Исраэль...", Благословений после еды и основной молитвы "Шмоне Эсре" не знал. Он был большой и сильный парень и каждый день выходил вместе с братьями пахать поле своего отца.

Братья вспахивали равнину — там земля была мягкая и рыхлая. А он пахал на горе, где земля каменистая и твёрдая. Однажды сидел он и плакал. Пришёл отец и спросил его:

—    Почему ты плачешь? Из-за того, что братья пашут на мягкой земле, а ты — на камнях? Не плачь. Сейчас ты будешь пахать на равнине!

Элиэзер пахал на равнине и плакал. Удивился отец и спросил его:

—    Почему же ты теперь плачешь? Может, ты сожалеешь, что я дал тебе пахать на равнине?

Ответил ему Элиэзер:

—    Нет.

Спросил отец:

—    Если так, почему же ты плачешь?

Ответил ему сын:

—    Потому что я хочу учить Тору. Если я мог пахать

даже на скалах, уж конечно, у меня хватит сил учить Тору!

Рассмеялся отец и сказал:

—    Учить Тору ты хочешь? Такой взрослый парень, как ты, начнёт только сейчас учить? Ты уже можешь жениться, и когда у тебя будут дети, пошли их в школу учиться!

Но Элиэзер сам хотел учиться.

—    Я пойду в Иерусалим и буду учиться у рабби Иоха-нана бен Закай! — сказал он.

Теперь рассердился на него отец:

—    Ты должен вспахать всё поле и прежде, чем кончишь, не получишь еды!

Подумал Хоркенос: "Сделает сын мой Элиэзер эту тяжёлую работу и забудет, что хотел идти учить Тору".

Рано утром встал Элиэзер и стал пахать. Но когда кончил работу, не вернулся домой просить еды. Не стал задерживаться ни на минуту, а пошёл пешком в Иерусалим. В дороге нечего было ему есть, и денег тоже не было, — купить что-нибудь. Когда Элиэзер проголодался, он набил себе рот землёй и жевал, чтобы не чувствовать голода.

В конце концов, пришёл в Иерусалим и пошёл в Дом Учения*, где преподавал рабби Закай своим ученикам. Сел Элиэзер в сторонке и слушал внимательно, но не понимал ничего, потому что до сих пор никогда не учился. Сидел он и плакал. Увидел рабби Иоханан бен Закай, что сидит чужой парень и плачет. Позвал его и спросил:

—    Почему ты плачешь, сын мой?

Ответил ему Элиэзер:

—    Потому что я хочу учить Тору и понимать, как остальные ученики.

Посмотрел на него рабби Иоханан и увидел, что парень уже взрослый, а не мальчик, который только начинает учить.

Спросил рабби Иоханан:

—    А до сих пор ты ничего не учил?

—    Ничего! — ответил Элиэзер.

—    Если так, я научу тебя сейчас читать "Шма, Исраэль...", Благословениям после еды и молитве "Шмоне Эсре”.

Учил его рабби Иоханан, и Элиэзер учился старательно и повторял каждый урок, пока не запоминал , его хорошо.

Потом учил его рабби Иоханан бен Закай другим законам Торы, и Элиэзер учился с большим рвением и возвращался к каждому слову рабби Иоханана по многу раз, пока не усваивал их превосходно.

А кто же кормил его? Никто не кормил, и он сам забывал, что голоден — так он любил учить Тору.

И так прошло восемь дней.

Из-за голода и из-за того, что жевал землю, изо рта Элиэзера шёл плохой запах; почувствовал это рабби Иоханан бен Закай и понял, что, конечно, уже много времени не ел ничего этот старательный ученик. Позвал его и спросил:

—    Элиэзер, ел ли ты сегодня?

Стыдился Элиэзер признаться, что уже восемь дней, ,как не было никакой еды у него во рту, — и молчал.

Сделал знак рабби Иоханан бен Закай двум другим ученикам и просил их потихоньку пойти в тот дом, где ночевал Элиэзер и спросить, давали ли ему сегодня поесть. Пошли и спросили хозяйку дома:

—    Здесь ли живёт наш товарищ Элиэзер?

—    Да, — ответила женщина.

—    Ел ли Элиэзер у вас?

—    Нет, — ответила она и добавила, — мы думали, что он ест у рабби Иоханана бен Закай. Но видели, что он вынимал что-то из мешка и жевал. Может, там есть еда?

Открыли мешок и увидели, что в нём нет еды, а только крошки земли! Пошли и рассказали рабби Иоханану.

Сейчас же позвал он Элиэзера и сказал ему:

—    Сын мой Элиэзер! Как изо рта твоего распространялся запах, потому что ты ничего не ел восемь дней, так распространится твоё доброе имя из уст в уста среди всех людей, потому что ты будешь великим мудрецом! С сегодняшнего дня и впредь ты будешь есть всегда за моим столом.

Остался Элиэзер у рабби Иоханана и учил днём и ночью. И так продолжалось много лет, пока не стал Элиэзер великим мудрецом.

Однажды устроил рабби Иоханан званый обед и пригласил всех мудрецов Израиля и всех влиятельных и уважаемых людей Иерусалима. Сидели все за столом и рабби Иоханан вёл разговор на темы Торы. И вот пришёл новый гость, которого не приглашали: Хоркенос, отец рабби Элиэзера!

Не участвовать в трапезе пришёл Хоркенос. Он пришёл пожаловаться на своего сына Элиэзера, который оставил его, отца, на старости лет и сбежал в Иерусалим.

Когда Хоркенос прибыл в Иерусалим и спросил, где он может найти рабби Иоханана, сказали ему: "Сегодня он устроил званый обед в своём доме, и там найдёшь его". Поэтому и пришёл Хоркенос на обед.

Увидел рабби Иоханан, что пришёл отец Элиэзера и сказал своим ученикам:

—    Освободите ему место между почтенными людьми, сидящими здесь.

Посадили Хоркеноса на почётное место, а он дрожит и изумляется: "Почему меня так почитают?"

И вот он видит, что рабби Иоханан делает знак одному ученику, чтобы тот встал и говорил перед всеми гостями на темы Торы. И кто же этот ученик? Ведь это — Элиэзер, его сын!

Встал рабби Элиэзер и говорил на темы Торы, и это были прекрасные слова, радующие слух, — как те слова Торы, которые слышали Сыны Израиля у горы Синай во время дарования Торы. Встал рабби Иоханан бен Закай со своего места и поцеловал рабби Элиэзера в голову с любовью и радостью.

А Хоркенос-отец не знал, что делать от счастья и неожиданности. Он встал и сказал, обращаясь ко всем гостям:

—    Господа! Я пришёл в Иерусалим пожаловаться на моего сына Элиэзера и наказать его — отказать ему в наследстве. А теперь, после того, как я увидел, какой он большой мудрец, я говорю: всё моё богатство я дарю ему, а его братья не получат ничего!

Ответил ему рабби Элиэзер:

—    Отец! Если бы я хотел денег и золота, мог бы просить у Всевышнего, и Он дал бы мне. Но не ради денег и не ради почёта пришёл я сюда. А потому, что я люблю Тору. Твоё богатство отдай моим братьям. Не причитается мне больше, чем каждому из них. Я не прошу у Всевышнего ничего, только одно — чтобы я мог учить Тору!

Остался рабби Элиэзер в Иерусалиме и учил Тору, пока не стал рабби всего Израиля.

Как начинал рабби Акива изучать Тору

(По книге "Авот д' рабби Натан", часть 6:2)

Рабби Акиве было уже сорок лет, а он еще не начинал учить Тору*. Может и приходилось ему слышать по Субботам в синагоге* беседы раввинов, да помнил он наизусть несколько отрывков из Торы. Но больше ничего не учил, потому что всё время работал — он был пастух. А кроме того, он думал, что неподготовлен и неспособен учить Тору. Ведь ученье это трудное, и должно прилагать усилия и проявлять усердие в нём многие годы. Он уже почти отчаялся, что будет у него возможность учить Тору.

И вот однажды Акива поил стадо, которое пас. Стоял он около колодца и обратил внимание, что в одном камне, на который всё время капала вода, образовалось большое и глубокое отверстие. Смотрел, смотрел Акива на этот удивительный камень, а потом спросил людей у колодца:

—    Кто выточил отверстие в этом камне?

Ответили ему:

—    Никто. Вода, что падает всё время на этот камень, — она продолбила это отверстие за долгое время. Разве ты не знаешь стих из книги Иова (14; 19): "Камни, которые продырявлены водой...".

Вода подтачивает и продырявливает даже камни.

Стоял Акива, погружённый в свои мысли, — ведь вода точит твёрдый камень только потому, что капает на него постоянно, каждый день, много лет подряд. А слова Торы, которые проникают в сердца, неужели они не смогут проникнуть и в моё сердце, ведь оно не такое неподатливое, как камень. Может быть, действительно, ещё не поздно мне учить и понять Тору? Нужно только начать, а потом — постоянно проявлять усердие!

Трудным было начало. У Акивы уже был сын от первой жены, что умерла. Мальчик начал как раз тогда учить азбуку у учителя для малышей. Пошёл Акива вместе с ним и скромно попросил учителя своего сына:

— Пожалуйста, рабби, учи меня Торе!

И учитель не отказал, хотя, возможно, удивился — как это пожилой человек только начинает учиться. Он написал на доске "алеф"*, и Акива внимательно смотрел на доску вместе с сыном и учил, пока не выучил весь алфавит — от "алеф" до "тав"*.

Когда Акива научился читать, стал учить вместе с мальчиками Пятикнижие*. Акива был очень способный и вскоре уже не нужно ему было учиться вместе с детьми. Он очень упорно продолжал заниматься, пока не выучил Письменную Тору*.

Но Акива не удовлетворился этим.

После того, как он женился на Рахели, дочери Кальва .Савуа, пошёл учить Устную Тору* у самых великих мудрецов того поколения — у рабби Элиэзера и рабби Игошуа.

Когда Акива слышал какую-нибудь галаху*, сидел и повторял её, углублялся в то, что учил, и раздумывал — почему написана именно эта буква? Почему написано в Торе именно это? Думал, и взвешивал, и спрашивал своих учителей, а те удивлялись его огромному упорству в изучении Торы и глубине его мысли.

И так Акива учил двадцать четыре года, пока не стал самым великим мудрецом своего поколения, и двадцать четыре тысячи учеников сидели и учили у него Тору.

Рабби Акива и его жена Рахель

(По Вавилонскому Талмуду, трактат "Ктувим", лист 62, стр. 2; трактат "Недарим", лист 3, стр. 1; и по книге "Авот д'рабби Натан", часть 6)

Как мы уже рассказали, рабби Акива до сорока лет не учил Тору*. В то время его ещё не называли "рабби", потому что всю свою жизнь он только работал — был пастухом у Кальва Савуа.

Кто это — Кальва Савуа? Богач, один из самых богатых людей в Иерусалиме. У него был роскошный дом, как царский дворец. Да кто же на знал этого дома? Там кормили и поили всякого, кто бы ни пришёл. Даже если кто-нибудь приходил голодный, как собака, и тот уходил сытый. Поэтому и прозвали хозяина дома Кальва Савуа, что означает "Сытая собака".

Но не только бедные приходили в этот дом. Кальва Савуа очень почитал Тору и её знатоков, и среди его гостей было много еврейских мудрецов.

В этом доме росла Рахель, дочь Кальва Савуа. Она привыкла к роскоши, к красивым нарядам и изысканной (вкусной, хорошей) пище. Множество слуг и служанок готовы были исполнить любое её желание. С детства она привыкла слушать разговоры на темы Торы, и не было для неё ничего дороже на свете, чем изучение Торы.

Решил Кальва Савуа, что дочь его выйдет замуж за одного из богатых юношей, изучающих Тору. Но сама Рахель не выбрала ни одного из них. Она выбрала пастуха Акиву, который не был ни учёным, ни богатым и даже не был уже молодым. Ей по сердцу пришёлся человек, очень простой, но Рахель видела, что он скромный и деликатный и что он умнее всех остальных.

Рахель думала так: "Видно, только из-за бедности не мог он до сих пор изучать Тору. Если бы учился, превзошёл бы всех своей мудростью и справедливостью.

Спросила его Рахель:

—    Если я стану твоей женой, ты будешь изучать Тору?

—    Да, — ответил Акива.

Помолвка* произошла тайно, потому что Рахель знала: отец не согласится иметь такого зятя. Но Кальва Савуа узнал об этом. До чего же он был сердит! Больше всего огорчало его, что Рахель, красивая и умная, помолвлена с пастухом — невеждой, который ничему не учился!

—    Уходи сейчас же из моего дома! — приказал он Рахели. — И клянусь, ты не получишь в приданое* ничего из моего богатства!

Так он выгнал свою дочь из дома. И она ушла, не взяв ничего из богатства своего отца. Ушла и вышла замуж за Акиву. Было холодно, а у них не было жилья. Сняли они сарай и там жили. Вместо подушек и одеял у них была солома. Горько было Акиве, что жена его Рахель, при выкшая к красивому и тёплому дому, полному всякогс добра, теперь дрожит от холода, а в волосах её — солома вместо прежних прекрасных украшений.

Сказал ей Акива:

—    Если бы мог, подарил бы тебе золотой Иерусалим (так называлось золотое украшение с изображением Иерусалима).

Однажды под видом нищего пришёл к ним пророк Элиягу*. Он хотел успокоить их и напомнить, что есть на свете люди ещё беднее их.

—    Дайте мне немного соломы! — попросил он, — моя жена родила, а у нас нет даже соломы, чтобы лечь на неё и хоть немного согреться.

Дали ему соломы, и Акива сказал жене:

—    Ты видишь, есть люди еще беднее нас — у них нет даже соломы!

Но, по правде говоря, Рахель не нуждалась в утешении, потому что она была сильная и смелая женщина.

—    Иди в Дом Учения* и изучай Тору, — сказала она, — и не тревожься обо мне. Я могу обойтись малым.

Ушёл Акива и учился двенадцать лет у больших знатоков Торы: у рабби Элиэзера бен Гурканос и у рабби Игошуа бен Хананья. Днём и ночью учился он и очень преуспел в учении, как и предполагала Рахель. Зарабатывал Акива тем, что рубил деревья на дрова и продавал их на рынке. А Рахель пока что жила в бедности и даже не всегда ела хлеб досыта.

Все эти годы Акива не возвращался домой, потому что так они договорились, и только иногда посылал жене немного денег из того маленького заработка, что перепадал ему.

Спустя двенадцать лет вернулся рабби Акива и с ним двенадцать тысяч учеников.

Только хотел он войти в дом Рахели, как слышит за дверью какой-то злой человек говорит ей:

—    Прав был твой отец, что выгнал тебя из своего дома! Ты, действительно, вышла замуж за человека, неподходящего тебе. И мало того: он еще оставил тебя одну на двенадцать лет!

Ответила Рахель:

—    Если бы он сейчас слышал меня, сказала бы ему: "Оставайся еще двенадцать лет в Доме Учения, продолжай учить Тору!"

Услышал рабби Акива эти слова Рахели и подумал с радостью в сердце: "Вот, Рахель разрешила мне — пойду и буду ещё учиться!"

Не вошёл рабби Акива в дом, а вернулся в Дом Учения и учился ещё двенадцать _лет. Он стал великим знатоком Торы.

Когда он вернулся в Иерусалим, а с ним на этот раз — двадцать четыре тысячи учеников, все жители города вышли встречать и приветствовать его: ведь теперь он был человек очень уважаемый и знаменитый. И Рахель вышла встречать его.

Сказали ей соседки:

—    Ты пойдёшь встречать своего мужа в этой простой одежде? Одолжи красивое платье и украшения.

Но Рахель отказалась.

—    Праведник и мудрец мой муж рабби Акива, — ответила она соседкам. — Не посмеётся он надо мной, если встречу его и в простой одежде!  Увидели ученики, что какая-то бедная женщина протискивается к их учителю и хотели отстранить её, но рабби Акива сейчас же узнал свою жену и крикнул:

—    Пропустите её! Всё, что есть у меня и у вас, — всё это принадлежит ей! Всё, что я выучил и чему учил вас, — всё это её заслуга. Ведь это она послала меня учить Тору и страдала все эти годы ради меня.

Когда Рахель протиснулась между многочисленными учениками, окружавшими рабби Акиву, она упала к его  ногам, обняла его, плакала и смеялась. Вот наступила долгожданная минута!

Услышал и Кальва Савуа, что пришёл в Иерусалим великий мудрец, знаток Торы. Давно уже он раскаивался, что дал обет* в злую минуту и много раз сокрушался о несчастной дочери своей Рахели, что не может помочь  ей, — запрещено ведь нарушать клятву. Подумал Кальва Савуа: "Пойду и спрошу этого мудреца, не может ли он освободить меня от клятвы, тогда я смогу, наконец то, помочь моей дочери в её бедности".

Пришёл Кальва Савуа к рабби Акиве и не узнал, что это тот человек, который много лет работал у него пастухом.

А рабби Акива вгляделся в пришедшего и увидел по его лицу, как тот сокрушается и раскаивается в своей клятве. Спросил он его:

—    Если бы ты знал, что муж твоей дочери Рахели станет со временем уважаемым человеком и большим знатоком Торы, и тогда бы ты дал такой обет?

 — Нет, нет! — сказал Кальва Савуа. — Если бы он знал хоть немного, хоть одну галаху*, конечно, я не поклялся бы так!

—    В таком случае, — сказал рабби Акива, — можно освободить тебя от твоей клятвы. Я — твой зять, пастух Акива!

Услышал это Кальва Савуа, упал на колени перед рабби Акивой и поцеловал его. Теперь он был счастлив. Сейчас же разделил всё своё богатство и дал половину рабби Акиве. А рабби Акива помнил, что обещал жене своей Рахели. Купил он ей самое дорогое и красивое украшение, какое было в то время: золотой Иерусалим.

Но для Рахели гораздо важнее было то, что рабби Акива изучал Тору, когда был бедным.

"И размышляй о ней (о Торе) и днём и ночью...”

(Книга Иегошуа, гл. 1, стих 8) (По Иерусалимскому Талмуду, трактат "Малахим", глава 9,галаха 50 и по Мидрашу "Берешит Раба", глава 33, стих 3)

Рабби Иегуда-а-Наси* очень уважал своего ученика — рабби Хию Великого. Однажды он беседовал с другим своим давнишним учеником — рабби Ишмаэлем бен рабби Иосей, который был уважаем ещё больше, чем рабби Хия. Сказал рабби Иегуда-а-Наси:

—    Рабби Хия — большой человек, он — святой человек!

Рабби Ишмаэль обратил внимание на слова своего учителя и надеялся убедиться, что рабби Хия действительно безукоризненный во всех отношениях.

Через некоторое время он увидел рабби Хию в предбаннике, где сидят и отдыхают уже одетые после бани. Рабби Ишмаэль прошёл мимо него, но рабби Хия совершенно не обратил внимания на рабби Ишмаэля и не встал перед ним, как должен был встать перед еврейским мудрецом, который знает больше него.

Рабби Ишмаэль пришёл к учителю и пожаловался:

—    Тот ли это ученик, которого ты так восхвалял?

—- А что ты видел? Что он сделал тебе?

Рассказал рабби Ишмаэль:

—    Я прошёл мимо него в предбаннике, и он пренебрёг мной, не встал, чтобы приветствовать меня.

Удивился рабби, потому что знал, как далёк рабби Хия от гордыни, — наоборот, он был очень скромный. Когда увидел его, рассказал, на что жаловался рабби Ишмаэль, и спросил:

—    Почему ты так поступил и не встал перед ним?

Удивился рабби Хия:

—    Ведь я совсем не видел его! Я размышлял, углубился в Тегелим* и так был погружён в свои мысли, что совершенно забыл, где я и кто находится вместе со мной в комнате. Даже не помнил — помылся я уже или нет. И всё забыл, кроме своих занятий!

Когда рабби Иегуда убедился, насколько погружён рабби Хия в изучение Торы, он стал опасаться, что тот может, не приведи Бог, подвергнуть опасности свою жизнь, потому что не обращает внимания на происходящее вокруг. И с этого дня приказал двум молодым ученикам всё время сопровождать рабби Хию в любое место и охранять его от возможной опасности — из-за его углублённости в Тору.

Прозелит* Ункелос

(По Вавилонскому Талмуду, трактат "Авода зара" лист 11, стр. 1)

Ункэлос был племянником жестокого римского императора Адриана. Душа Ункэлоса жаждала изучения Торы*.

Он очень уважал изучающих Тору и любил слушать их беседы. До того он любил рассуждения на темы Торы, что, в конце концов, решил стать евреем — перейти в еврейскую веру.

Спустя много времени Ункэлос стал большим мудрецом, мог объяснить все тексты Торы и перевёл её на арамейский язык — для тех евреев, которые не знали святого языка, иврита.

И до сегодняшнего дня мы читаем этот перевод, который называется "Перевод Ункэлоса".

Дошло до императора Адриана, что его племянник стал евреем, и он очень рассердился. Он, император, ненавидит евреев, преследует их и вдруг — как это возможно! — кто-то из его семьи хочет быть одним из них.

Решил император поговорить с Ункэлосом и объяснить ему, что не стоит быть евреем. Ведь племянник, конечно, послушает его и снова станет язычником*, как и он, император. А если нет — следует наказывать его, пока не согласится с ним, Адрианом.

Послал император полк римских солдат в Страну Израиля, приказал им арестовать Ункэлоса и привести к нему.

Когда солдаты пришли к Ункэлосу, он принял их приветливо, завёл с ними беседу и начал объяснять им Тору. Слушали солдаты, а потом сказали:

—    Мы тоже хотим быть евреями, потому что законы Торы очень хорошие!

Все они приняли еврейскую веру и не вернулись к императору.*

Услышал император об этом и рассердился больше прежнего. Снова послал он полк солдат и приказал им:

—    Не смейте разговаривать с Ункэлосом на темы Торы и не смейте слушать его, а только арестуйте и приведите ко мне!

Пришли эти солдаты к Ункэлосу и, когда он начал говорить с ними, не захотели слушать его, как приказал им император. Взяли его с собой и пошли. Дорогой говорит им Ункэлос:

—    Император, конечно, запретил вам говорить со мной на темы Торы? Если так, скажу вам о другом — спрошу вас вот о чём: если случится, что какой-нибудь важный министр отправится в дорогу ночью, его провожает менее важный чиновник и освещает ему дорогу факелом. А важный министр освещает дорогу ещё более важному, чем он, а тот освещает дорогу императору и держит в руках факел. А может быть, император тоже должен освещать дорогу кому-нибудь?

Ответили солдаты:

—    Нет!

Сказал им Ункэлос:

—    Посмотрите, какой уважаемый и любимый народ Израиля у Всевышнего! Когда народ Израиля был в пустыне, после Исхода из Египта, Всевышний Сам освещал им путь огненным столпом каждую ночь, а ведь Он — Царь всех Царей!

Услышали это солдаты и сказали:

—    Если так, мы тоже хотим быть евреями.

Перешли все в еврейскую веру и не вернулись к императору.

Услышал об этом император и был очень, очень сердит!

Сейчас же послал еще полк солдат и приказал им:

—    Не смейте разговаривать с Ункэлосом ни о чём, даже о пустяках! Только арестуйте его и представьте мне!

Пришли солдаты к Ункэлосу и не произнесли с ним ни одного слова. Взяли его и пошли.

Перед тем, как выйти из дома, на пороге, дотронулся Ункэлос рукой до мезузы* и улыбнулся.

Очень удивились солдаты, не могли больше молчать и спросили:

—    Чему ты смеёшься? Твой дядя-император сердится на тебя и, конечно, жестоко накажет тебя, а ты ещё смеёшься?

Сказал им Ункэлос:

—    Слышали вы о таком чуде? Во всём мире принято, что царь сидит в своём дворце, а рабы охраняют его снаружи, но Святой, благословен Он, не так поступает. Его рабы, народ Израиля, находятся в своих домах, а Он приказал им прикрепить на дверях, при входе в дом мезузу, которая и охраняет дом еврея от всякой беды.

Услышали это римские солдаты и сказали:

— Если так, мы тоже хотим быть евреями.

Приняли они все еврейскую веру и не вернулись к императору.

Понял император, что не может справиться с Ункэлосом, — хуже того! — ещё и солдаты, которых посылал к нему, перешли в еврейскую веру, и оставил его в покое.

Мудрые немые

(По Вавилонскому Талмуду, трактат "Хагига", лист 3, стр. 1)

В том квартале, где жил рабби Иегуда-а-Наси, жили два брата, которые очень любили изучать Тору. У них был дядя, брат их матери, большой знаток Торы. И они хотели быть такими же знатоками Торы, как он. Но для них это было особенно трудно, потому что братья были немые — не могли сказать ни слова. Не могли задавать вопросы и не могли отвечать. Как же они учились?

Братья не отчаивались, не сидели дома, сложа руки. Они изо всех сил упорно трудились. Каждый день шёл рабби Иегуда в Дом Учения* — обучать своих учеников. Как только братья видели, что он приближается, они тоже спешили в Дом Учения и сидели там среди других учеников. Слушали внимательно-внимательно каждое слово, исходившее из уст учителя, качали головами и шевелили губами. И большим несчастьем было для них, что не могут ничего сказать вслух!

И так они приходили каждый день, сидели среди других учеников и слушали, но не могли произнести ни одного слова.

Видел рабби Иегуда-а-Наси, как велико желание братьев учить Тору и как трудно даётся им учение. Сочувствовал рабби их несчастью и молился Богу, прося его сжалиться над братьями и вылечить их.

И молитва рабби была услышана Богом. Однажды утром пришли братья в Дом Учения — и могли говорить! Все удивлялись и радовались вместе с ними. Задавали им бесчисленные вопросы, и на всё они могли внятно и толково ответить.

Всё, чему учил рабби Иегуда, они помнили и знали; все заповеди и законы поняли и могли объяснить. Так достигли братья того, чего хотели, и стали мудрецами, благодаря молитве праведника и благодаря своему желанию учить Тору.

Тора дороже золота

(По книге "Зогар", часть 1, лист 88)

Однажды пришёл в некий город великий мудрец по имени рабби Аба. Увидел рабби Аба, что в этом городе очень мало изучающих Тору. Вошёл он в синагогу* и объявил:

— Каждый, кто хочет богатства и долголетия, — приходи и учи Тору!

Пришло много людей, желающих учить Тору. Рабби Аба был очень доволен. Принял всех радушно и учил Торе, не прося у них ничего.

Однажды пришёл к рабби Аба юноша и сказал:

—    Рабби, я хочу учить Тору, чтобы быть богатым!

Юноша думал, что в своём объявлении в синагоге рабби Аба обещал богатство — деньги и золото, — а на самом деле рабби имел в виду духовное богатство: исполнение заповедей и мудрость познания Торы.

Рабби принял юношу приветливо, как он привык принимать всех учеников, и ответил ему:

—    Хорошо, сын мой! Сиди и учи! Как тебя зовут?

Ответил юноша:

—    Иосей.

Улыбнулся рабби ласково и сказал:

—    Рабби Иосей — владелец богатства, таково будет твоё имя!

Сел Иосей с другими учениками и учил вместе с ними.

Прошло какое-то время, Иосей выглядел разочарованным. Однажды он подошёл к рабби и спросил его:

—    Где же богатство, которое ты обещал мне? Вот, я учу всё время и до сих пор не стал богатым!

Понял рабби, что Иосей пришёл учиться не из любви к Торе, а чтобы разбогатеть. Рассердился рабби на него и ушёл в свою комнату, потому что не хотел разговаривать, пока был сердит.

Там, в своей тихой комнате, рабби думал, как ему поступить с Иосеем. Может быть, правильно было бы удалить его от себя? Но Бог подсказал сердцу рабби не сердиться на Иосея и не наказывать его. Рабби Аба чувствовал, что со временем Иосей может стать действительно великим мудрецом, когда поймёт, что не ради денег мы должны учить Тору.

Вернулся к нему рабби и долго говорил с ним:

—    Садись, сын мой, и продолжай учить. Я уверен, что со временем ты будешь и богат, как ты того хочешь.

Поверил Иосей в обещание своего рабби и продолжал учиться.

Прошло немного времени, и к рабби пришёл один человек. В руках он держал какой-то свёрток. Сказал этот человек:

—    Рабби, мне нужен твой совет. Я очень хотел учить Тору, но не удостоился этого. Я не преуспеваю в учении и поэтому готов дать большое богатство тому, кто будет учить Тору вместо меня. Я очень, очень богат. Посмотри на это!

Человек развернул обёртку и вынул прекрасный золотой стакан. Весь дом засиял от блеска прекрасного стакана. Человек продолжал:

—    На моём столе есть ещё одиннадцать таких стаканов. И каждый из них стоит больших денег. Я отдам этот стакан тому, кто учит Тору, и ещё добавлю ему много золота, только чтобы и у меня была какая-то доля в его заслуге изучения Торы.

Рабби Лба позвал Иосея и сказал богачу:

—    Вот этот юноша приложит усилия, будет стараться и станет учить Тору вместо тебя. Ты будешь компаньон в его заслуге изучения Торы, а он будет компаньоном во владении твоим богатством.

Оба согласились, и богач дал Иосею золотой стакан и ещё добавил ему много золота, как и обещал.

А Иосей сидел и усердно учил Тору. В конце концов, Иосей стал мудрецом и учил Тору с удовольствием и любовью и уже не интересовался другим богатством.

Однажды рабби Аба увидел, что Иосей сидит и плачет.

—    Из.-за чего ты плачешь?

Ответил Иосей расстроенно:

—    Я хочу учить Тору только ради исполнения заповеди, а не ради богатства. Плохой договор я заключил. Я не хочу больше этого компаньона!

Увидел рабби Аба, что Иосей научился любить Тору и что он раскаивается в своей любви к деньгам и золоту. Сейчас же позвал рабби того богача и сказал ему:

—    Возьми обратно своё богатство и отдай его бедным. Я обещаю тебе, что у тебя будет большая доля в изучении ТорЫ и в исполнении заповедей.

Поспешил Иосей возвратить богачу всё, что получил от него, и очень радовался, что с этого момента будет учить Тору ради неё самой, не ожидая награды за учение.

Он удостоился стать большим знатоком Торы, и его сыновья, и сыновья его сыновей были все мудрецы и праведники. И с тех пор, как отказался он от золота, стали называть его "Рабби Иосей бен Пази", что означает "Золотой рабби Иосей" — в память о том золоте, которое в его глазах ничего не стоило по сравнению с любовью к Торе.

Долина золота

(По Мидрашу ”Шмот Раба", 52:3 и по сборнику "Ялкут Шимони": книга "Мишлей", 31)

Один из учеников рабби Шимона бар Иохай уехал из Страны Израиля. За границей он преуспел, с Божьей помощью, в своих делах и вернулся в Страну богатым, карманы его были набиты золотом. Увидели его товарищи по учёбе и позавидовали ему.

—    Посмотрите! — говорил один другому. — Наш товарищ уехал из Страны и разбогател, а мы здесь, в Стране Израиля, бедняки. С трудом есть у нас только хлеб в пищу, да одежда, чтобы носить. Если бы мы были богаты, как он, то могли бы учить Тору беззаботно, ни о чём не тревожась. Пожалуй, стоит и нам поехать за границу, чтобы разбогатеть?

Знал рабби Шимон бар Иохай, что на сердце у его учеников и что они задумали.

Однажды он позвал их и сказал:

—    Пожалуйста, пойдёмте со мной в долину "Лицо Небес". Это недалеко за городом, и я покажу вам что-то!

Отправились ученики с ним и пришли в долину.

Когда пришли туда, стал рабби Шимон бар Иохай молиться Богу, чтобы услышал Он его просьбу, а потом сказал вслух:

—    Долина, долина, наполнись золотыми деньгами!

Только произнёс рабби Шимон эти слова, засверкало и заблестело и засияло у всех в глазах, и, когда вгляделись хорошенько, увидели, что долина наполнилась золотыми монетами.

Тогда обратился рабби Шимон к своим ученикам:

—    Если вы хотите золота — вот вам золото! Всякий, кто хочет взять его, — возьмёт. Но знайте, что тот, кто возьмёт сейчас из этого золота, берёт из той награды, которую Святой, благословен Он, предназначает ему за изучение Торы.

Стояли ученики — каждый на своём месте и не двигались. Вдруг почувствовали они, что нет у них ни малейшего желания брать золото и стать богатыми. И ни один из них не протянул руку к богатству, лежащему перед ними. И уехать из Страны за границу не хотели больше. Поняли, что лучше учить Тору в Стране Израиля, чем копить богатство на чужбине. И ни один не хотел золота вместо исполнения заповеди — изучать Тору.

А что же с золотом, которое в долине? Кто знает. Может быть, молился Богу рабби Шимон бар Иохай во второй раз, когда увидел, что его ученики раскаялись, и просил, чтобы золото исчезло чудесным образом, как и появилось. И Бог услышал его. Но долину эту можно видеть и сегодня.

Так любил Тору рабби Иоханан

(По Мидрашу"Ваикра Раба", глава 30 и по Иерусалимскому Талмуду, трактат "Брахот", глава 5, галаха 1)

Рабби Иоханан, выдающийся мудрец своего поколения, был главой ешивы* в городе Тверия. Однажды рабби Иоханан пошёл в город, где он родился, — город Ципори, расположенный на горе, недалеко от Тверии. Его сопровождал один из учеников — рабби Хия бар Аба.

Рабби Иоханан был старик, ходить ему стало трудно, поэтому он опирался на плечо рабби Хии. И так они шли медленно-медленно. Через некоторое время подошли к полю с созревшей пшеницей и пошли вдоль него по тропинке. Рабби Иоханан остановился на минуту, указал пальцем на поле и сказал рабби Хие:

— Видишь ты это поле? Оно было моё, и я продал его, чтобы была возможность учить Тору и удостоиться Торы!

Слушал рабби Хия и молчал, и оба продолжали свой путь.

При подъёме на гору тропинка сузилась, стала крутой и шла теперь вдоль прекрасного виноградника, полного спелых виноградных гроздей.

Вгляделся рабби Иоханан и сказал своему ученику:

—    Ты видишь этот виноградник? Он был мой, и я продал его, чтобы учить Тору!

И на этот раз выслушал рабби Хия и промолчал, и оба продолжали медленно подниматься вдоль виноградников. Издали уже виден был город Ципори, расположенный на вершине горы, как птица, что сидит на вершине дерева.

Теперь тропинка шла между тенистыми оливковыми деревьями, увешанными сочными плодами.

Сказал рабби Иоханан:

—    Видишь этот сад оливковых деревьев? Он тоже был мой, и я продал его, чтобы учить Тору!

Не мог больше сдержаться рабби Хия бар Аба и заплакал.

Спросил его рабби Иоханан:

—    Почему ты плачешь?

Ответил рабби Хия:

—    Потому что ты продал всё своё имущество и не оставил себе на старость ничего, что могло бы обеспечить тебя!

Успокоил его рабби Иоханан:

—    Хия, сын мой, стоит ли об этом сожалеть? И неужели то, что я получил взамен этого имущества, кажется тебе недостаточным? Ведь имущество это не существует вечно, а только несколько лет! Оно дано нам в шесть дней Творения, а Тора, Которая стала моим достоянием, дана Моше-Учителю нашему после сорока дней и сорока ночей, и Она дана нам навечно! Как я счастлив, что имущества в этом мире у меня нет, а изучать Тору я удостоился, и это открывает жизнь в будущем мире!

И наши Мудрецы, благословенна их память, тоже рассказывали нам об усердии рабби Иоханана в учении.

Когда рабби Иоханан жил в Ципори, сидел он однажды перед синагогой* евреев из Вавилона, учил Тору и очень углубился в учение.

Прошёл мимо важный римский министр и его рабы шли за ним, — слуги и телохранители. По римскому закону, всякий человек, мимо которого прошёл римский министр, должен был встать в его честь. Рабби Иоханан не встал перед министром, потому что совершенно не обратил на него внимания, и продолжал размышлять о Торе.

Разозлились слуги министра и хотели избить рабби палками, что были в их руках. Но министр увидел лицо рабби Иоханана, которое сияло светом Торы. Он был потрясён и остановил своих рабов:

— Не трогайте его, простите его! — сказал он. — Этот старик занят изучением законов его Творца, Творца мира!

И рабби Иоханан никогда не узнал об этом событии, потому что его мысли были в другом мире, в царстве Торы!