Глава одинадцатая, в которой Волшебная Ханукия рассказывает про установление ханукальных обычаев и старательных учеников Хананью и Иоханана
Глава одинадцатая, в которой Волшебная Ханукия рассказывает про установление ханукальных обычаев и старательных учеников Хананью и Иоханана
На седьмой вечер празднования Хануки на улице пошел сильный дождь. Но мама, папа и бабушка все равно ушли из дома. Захватили зонтики и опять отправились в клуб тетушки Мирьям. Им там в прошлый раз очень понравилось. На этот раз они даже звали с собой Марика и дедушку Йосю, но те вежливо отказались. Переглянулись, как заговорщики, и сказали, что боятся промокнуть под дождем и простудиться.
- Дедушка, а Волшебная Ханукия может показать нам, как воины царя Антиоха Эпифана грабят Иерусалимский храм? - немного погодя спросил Марик.
Дедушка уже поставил чудесный светильник на его обычное место на столике посреди комнаты.
- Нет, наверное, - ответил он. - Для нее бесчинства греческих воинов в священном месте слишком неприятны... Но давай посмотрим, что она для нас сегодня приготовила.
Дедушка Йося нажал на драгоценный камешек на серебряном волчке-совивоне и запустил его. В золотых чашечках светильника зажглись семь огоньков, и на белой стене комнаты, как всегда, появилось изображение. В его верхнем левом углу блестел маленький кружок.
- А почему нет даты? — спросил Марик. — Только кружок какой-то.
- Это не кружок, это ноль, то есть нулевой год, - сказал дедушка Йося. - Мы ведь настроили Волшебную Ханукию на европейское летосчисление. Она хочет сказать, что сегодня покажет события на границе между старой и новой эрами... Ого! Мы, кажется, опять улетаем в прошлое!..
Волшебная Ханукия перенесла дедушку и внука в небольшую комнату с глиняным полом, низким сводчатым закопченным потолком и грубой деревянной мебелью. Свет с улицы еле проникал через маленькое окошко. На сколоченном из толстых досок столе стояли несколько странных сосудов с носиками. Сосуды напоминали чайники для заварки, но почему-то почти плоские.
- Что это такое? - указал на них Марик.
- Это древние масляные лампы. В отверстие сверху наливается масло, а в «носик» вставляется фитиль. Ты можешь увидеть такие масляные лампы в археологическом отделе Музея Израиля, - объяснил дедушка Йося. - Но тихо! Кто-то идет. Спрячемся вон за тот большой ящик в темном углу!
В комнату вошли два молодых человека в широкой пестрой одежде и с длинными волосами, собранными на затылке в хвостики. У одного волосы были темные, а у другого - светлые. Темноволосый молодой человек держал в руке такой же «чайничек» с горящим фитилем, какие стояли на столе, и все время пытался заслонить его от светловолосого, который размахивал руками, как ветряная мельница, и почти задевал лампу. При этом они громко спорили.
Светловолосый говорил, чуть запинаясь:
- Дорогой друг Хананья, мы с тобой битый час спорим, кто из наших учителей прав. Бесспорно лишь одно - это чудо, что одного кувшина неоскверненного масла, необходимого на один день, хватило на все восемь. Твой почтенный учитель Шаммай, конечно, прав: в первый день Хануки в храмовом светильнике Меноре масла было много. Но откуда он знает, что потом, с каждым днем праздника, его становилось меньше? Может быть, масло в Меноре вообще не убывало, и именно это и было великим чудом? Так почему же твой почтенный учитель говорит, что мы должны зажигать восемь огней в лампах в первый вечер праздника Хануки и на один огонь меньше в каждый следующий день?
- Дорогой друг Йоханан, — отвечал темноволосый, — твой не менее почтенный учитель Гиллель тоже, конечно, прав: чем дольше горело масло в светильнике и при этом не убывало, тем больше было чудо. Но тогда почему мы вообще должны зажигать огонь в лампах в первый день праздника Хануки - ведь на первый день масла и так хватало? У вас ведь, в школе старца Гиллеля, принято зажигать один огонь в лампе в первый вечер Хануки и на один больше - в каждый последующий день?
- Кто из наших учителей прав, мы сегодня не решим, Хананья. Они же постоянно обо всем спорят... Но мы с тобой заболтались! Пора уже ханукальные огни зажигать.
- А масла в кувшине на полке, между прочим, почти не осталось, Йоханан. Надо бы завтра сходить, попросить у моих родителей...
- Я схожу. Я ведь все равно к ним собирался, - сказал тот, кого назвали Йохананом.
- Ты знаешь, что мои родители всегда тебе рады. А моя сестрица Шломцион - особенно... — хитро улыбнулся Хананья.
- Раз масла осталось мало, тогда зажжем по-вашему. Ведь сегодня, в седьмой день Хануки, вы, ученики школы Шаммая, зажигаете только два огня, - сказал Йоханан.
- Нет, Йоханан, давай зажжем, как учит ваш учитель Гиллель. Может быть, на твои семь ламп хватит.
- Что мы спорим? Давай попробуем сначала заправить лампы. Сколько получится, столько и зажжем. Доставай кувшин!
Кувшин с узким горлышком стоял на полке прямо над большим дощатым ящиком, за которым спрятались Марик и дедушка Йося. Темноволосый Хананья оказался довольно неуклюжим. Подходя к полке, он налетел коленом на ящик и сдвинул его. Ящик слегка стукнул Марика по лбу.
- Ай! - тоненько пискнул Марик и прижался к дедушке.
- Мыши, что ли, у нас завелись? - пробормотал Хананья, потирая колено, а потом снял кувшин с узким горлышком с полки.
Потом он как-то рассеянно огляделся, вернулся к столу и стал осторожно наполнять плоские «чайнички» маслом.
- Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь... Согласно мнению Гиллеля, уже достаточно... Один... и два! Смотри-ка, Йоханан, и мне хватило! Еще одно чудо праздника Хануки! Так что мы с тобой сможем, как самые старательные ученики наших великих мудрецов, зажечь ханукальные огни каждый по-своему.
- Только надо поставить лампы в два ряда, чтобы кто-нибудь не подумал, что мы доспорились до того, что зажгли на всякий случай девять огней.
Ученики Шаммая и Гиллеля зажгли по очереди каждый свой ряд «чайничков»: Хананья — два, Йоханан - семь. На столе затрепетало девять огоньков.
- Пойду-ка я посмотрю за ящиком, — вдруг сказал Хананья, как будто опомнился, и направился в темный угол. - Что еще там за мыши завелись?
- Все! Пора обратно! - прошептал дедушка Йося, нажал на драгоценный камешек на серебряном волчке-совивоне и запустил его на глиняном полу.
