НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ВОССТАНИЯ

НАЧАЛО ВЕЛИКОГО ВОССТАНИЯ

Фест и Агрипос

Новый прокуратор, Фест /3820-3 822 ;60-62/, присланный в Иудею Нероном вместо Феликса, застал страну успокоенной. Он повёл себя поначалу сдержанно, прислушивался к советам еврейских мудрецов прушим. Всё это позволило мудрецам и их ученикам углубиться в изучение Торы. Раби Йоханан бен Закай был главой ешивы, а рабан Шимъон бен Гамлиэль — их руководителем (наси). И немного улёгся страх перед сикариями: Фест кого переловил, кого казнил.

В событиях того времени, как уже было сказано, немалую роль играл Агрипос II - сын Агрипоса I, правнук Гордоса и Мирьям. Все называли Агрипоса монархом, хотя фактически такой власти в его руках не было: страной правили римские прокураторы. Агрипос сохранил права своего отца назначать первосвященника и наблюдать за Храмовыми делами. На этой почве произошёл серьёный конфликт между Агрипосом — и народом и служителями Храма. Агрипосу вздумалось построить во дворце Хашмонаим в Йерушалаиме ещё один этаж, чтобы сделать там пункт наблюдения за происходящим в Храме.

Евреи были огорчены подобным отношением Агрипоса к святому служению. Как указано в трактате Псахим, у израильтян не принято было наблюдать за Храмовой службой со стороны и получать от этого удовольствие. Кроме того, Агрипос получил возможность следить за собраниями глав Иерушалаима, происходившими во дворе Храма и за всеми действиями народа в Храме и на Храмовой горе — это нужно было Агрипосу, так как он уже знал, что весь народ против него. Возмущённые поступком Агрипоса, главы народа возвели высокую стену, которая не дала ему с его пиршественного ложа видеть Храм, как на ладони. Но так получилось, что эта стена скрыла Храм и от римских военных постов, расположенных в западной части Храмовой горы, откуда велось наблюдение за происходящим в Храме во время праздников. Фест и Агрипос потребовали разрушить стену. Евреи не соглашались, так как, по их понятиям, это было равносильно разрушению части Храма.

Старейшины, мудрецы Йерушалаима проявили большую силу духа и ответили: "Мы выбираем смерть, но не хотим видеть разрушение во дворе Дома нашего Бога ". Фест разрешил евреям представить дело на суд императора Нерона, который, благодаря заступничеству его жены — Поппеи, расположенной к иудаизму, решил спор в их пользу.

Альбин и Флор

Правление двух последних римских прокураторов Иудеи - Альбина /3822-3824;62-64/ и Флора /3824-3826;64-66 / — прошло под знаком всё усиливавшихся притеснений, неотвратимо приближавших час Великого восстания. Страсть и наживе, владевшая этими прокураторами, определяла всю их деятельность. Об Альбине Иосиф Флавий пишет: "Не было того злодейства, которого он бы не совершил. Мало того, что он похищал общественные кассы, массу частных лиц лишал состоянии и весь народ отягощал непосильными налогами, но он за выкуп возвращал свободу преступникам., Только тот, который не мог платить, оставался в тюрьме". Альбин в начале своего правления еще боролся с сикариями, которые всё росли численно и свирепствовали против тех, кого считали своими врагами. Многие из них были схвачены и брошены в тюрьмы по приказу Альбина. Оттуда их быстро выкупали сообщники, прекрасно осведомлённые о страсти Альбина к наживе. Сикарии (а к тому времени этим именем прикрывались и просто разбойники) захватывали состоятельных людей заложниками, получали большой выкуп и, таким образом, имели средства для выкупа друзей из тюрем прокуратора. В Йерушалаиме царила атмосфера коррупции и анархии. И над всем этим, как разбойничий атаман, господствовал Альбин, вместе со своими сообщниками грабивший направо и налево. "...Никто не смел произнести свободное слово — люди имели над собою не одного, а целую свору тиранов", — сообщает Иосиф Флавий. Каждый новый римский прокуратор оказывался хуже предыдущего и сильнее притеснял народ. Возмущение евреев возрастало. Римляне, предчувствуя беспорядки, заменили Альбина Флором, который оказался последним прокуратором Иудеи. Иосиф Флавий считает, что именно Флор своей глупостью, жадностью и безрассудной жестокостью истощил терпение народа и толкнул его на восстание.

Отношение к восстанию

Какие факторы послужили причиной Beликого восстания? Сразу отметим, что в течение эпохи Второго Храма идея вооружённого выступления против чужеземного господства не была особенно популярной в народе. Евреи готовы были смириться с чужеземной властью, если та не мешала им жить по законам Торы. Но когда речь шла о защите Торы, народ брался за оружие и был готов скорее умереть, чем смириться с запретом изучения Торы и выполнения её законов. Напомним: восстание Хашмонаим вызвали религиозные гонения царя Антиоха, поставившие под угрозу само существование евреев. В начальный период римского господства наши мудрецы не одобряли сторонников восстания, будораживших и подстрекавших народ.

Да и сама подготовка к восстанию против Рима была делом весьма трудным из-за римской подозрительности. Агрипосу I, например, римляне не разрешили построить третью стену вокруг Йерушалаима, а его сыну Агрипосу II запретили держать на подсобных работах в Храмовом дворе 18 тысяч безработных. Правда, в Талмуде рассказано, что богатые жители Йерушалаима создали на случай возможной осады города склады с вооружением и продовольствием, но народ не вёл никакой военной подготовки для борьбы с римскими легионами.

Задевали чувства евреев и такие меры римской администрации, как надзор над Храмом, пребывание римского легиона в Йерушалаиме, а гнёт всё увеличивающихся тяжёлых налогов и пошлин вызывал гнев. В особенности же возмущала евреев поддержка, которую римляне оказывали языческому населению, рост и влияние которого были приостановлены в эпоху государства Хашмонаим. Это нееврейское население укрепило свои позиции в период правления Гордоса и последних римских прокураторов, став своего рода привилегированным сословием в стране. Римляне набирали гарнизон вспомогательных войск провинции Иудеи исключительно из язычников. Отношения между язычниками и евреями были натянутыми, а иногда крайне напряжёнными.

К тому же существовала пропасть между реальной действительностью и убеждением евреев, что Исраэль — избранный Богом народ — не может быть порабощён язычниками. Это убеждение немало способствовало усилению мессианских чаяний и укреплению надежд на грядущее торжество Исраэля. Рост мессианских настроений сопровождался усилением политической активности крайних кругов, считавших, что не следует пассивно ожидать чудесного избавления, надо восстать против власти Рима и свергнуть чужеземное иго. По их убеждениям, римская власть в стране уже сама по себе является оскорблением иудаизму, ибо нет у евреев иного повелителя, кроме Бога.

Кризис режима

Немаловажным фактором было и то, что в годы перед Великим восстанием римский режим в Иудее находился в кризисном состоянии. Порядок и безопасность в стране были полностью расстроены. В Йерушалаиме царила анархия, население подвергалось вымогательствам насильников, шайки грабителей парализовали движение на дорогах, что пагубно сказывалось на торговле. Последние римские прокураторы относились к населению подвластной провинции, как к военной добыче. Особенно отличался в этом отношении Флор.

Йосиф Флавий пишет, что в то время, когда Альбин "...совершал свои злодейства большею частью втайне и с предосторожностями", Гессий [Флор] хвастливо выставлял свои преступления всему народу напоказ. Он позволял себе разбой и всякого рода насилия и вёл себя так, будто его прислали в качестве палача для казни осуждённых. В своей жестокости он был беспощаден, в своей наглости — без стыда". "Обогащаться за счёт отдельных лиц ему казалось чересчур ничтожным; целые города он разграбил, целые общины он разорил до основания и немного недоставало для того, чтобы он провозгласил по всей стране: каждый может грабить, где ему угодно, с тем только условием, чтобы вместе с ним делить добычу. Целые округа обезлюдели вследствие его алчности, многие покидали свои родовые жилища и бежали в чужие провинции". Действия Флора привели народ на грань восстания. Многие ограбленные, разорённые, покинувшие родной кров и оставшиеся без пропитания евреи пришли к выводу: "Лучше нам умереть сразу (то есть в открытой войне), чем мало-помалу!"

Весной 3825 /65/ года прибыл в Йерусалим на праздник Песах Цестий Галл, правитель Сирии. Несмотря на тяжелейшее положение в стране, на горе и страдания евреев под сеющей разорение и смерть рукой Флора, на праздник в Храм собралось огромное количество людей со всей Эрец Исраэль: каждый мужчина хотел выполнить закон Торы — прийти на Песах в Храм, принести пасхального ягнёнка и веселиться семь дней. Ни с чем не сравнимы были в глазах евреев величие и слава Храма, огромно было желание участвовать в служении Богу Исраэля, если, несмотря на всё, не снижалось число приходящих в Храм на праздники — до трёх миллионов человек.

Толпы окружили Цестия Галла, вежливо приветствуя, справляясь о здоровье. Евреи молили правителя смилостивиться над народом, убрать насильников, и подняли великий вопль против Флора-губителя. Тот был рядом с Галлом, сносил молча этот позор, а в душе клялся жестоко отомстить евреям. Цестий Галл был умеренным правителем, он постарался утихомирить негодующие толпы евреев, заверяя, что сделает всё, чтобы склонить сердце Флора к добру; тот, действительно, скрепя сердце, провожая начальство в Кесарию, сделал вид, что подчинился указанию и исполнит веления правителя. Про себя же решил спровоцировать, подстрекнуть евреев на открытую войну, потому что боялся, как бы евреи снова не послали уважаемых глав народа в Рим и не раскрыли Нерону глаза на разорение, разбой и грабёж, чинимые прокуратором. К тому же Цестий Галл услышал обо всём и явно не стал на сторону Флора. Раздув огонь мятежа в Иудее, подстрекнув отчаявшихся на восстание, Флор, как пишет Иосиф Флавий, видел в такой спровоцированной им войне "...единственное средство для скрытия своих беззаконий, ибо, пока был мир, он должен был быть всегда готовым к тому, что иудеи обжалуют его действия перед императором. Но когда ему удастся вызвать открытое восстание, тогда он сможет надеяться большим злом отвлечь их от разоблачения меньшего". Ради достижения этой цели Флор со дня на день увеличивал насилие, умножал несчастье и горе.

Агрипос и его приближённые вели себя так, как будто их абсолютно не касалось всё происходящее и даже не старались хоть чем-то облегчить положение народа, хоть что-то сделать, чтобы убрать Флора и устранить страшную римскую власть.

Повод к восстанию

Непосредственно поводом к восстанию послужили два события. Первое было связано с постоянной напряжённостью между язычниками и евреями в Кесарии, а второе — с систематическими репрессиями Флора, не считавшегося с религиозными чувствами и обычаями евреев.

В Кесарии, где при поддержке римлян влияние языческого населения продолжало возрастать, язычники, чувствуя поддержку Флора, не упускали случая досадить евреям. Бет кнесет Кесарии был расположен на земле, принадлежавшей греку. Владелец этой земли решил, назло евреям, построить на проходе к бет кнесету фабрику. Еврейская молодежь пыталась предотвратить строительные работы, но римские легионеры по приказу Флора разогнали парней. Тогда евреи решили дать взятку прокуратору взамен его приказа о прекращении строительства — восемь талантов серебром (184 кг.), которую Флор охотно принял, поcле чего покинул город со своими легионерами. Этим воспользовались греки и в шабат совершили ряд издевательских действий перед бет кнесетом. Еврейская молодёжь желала отмщения, многие евреи покидали город, взяв с собою свитки Торы. Флор не принял никаких мер для восстановления порядка, но приказал арестовать всю еврейскую делегацию, пришедшую к нему в Себастию с жалобой на насилия, чинимые греками в Кесарии. Это событие вызвало глубокое возмущение всего еврейского населения Эрец Исраэль.

Жадность, подлость и зверства Флора

Флор решил ограбить Йерушалаимский Храм и приказал изъять из него 17 талантов серебра (391 кг.), якобы, для нужд империи. Надругательство над святынями в Йерушалаиме и в Кесарии переполнило чашу народного терпения. Пишет Иосиф Флавий: "Великой ревностью возревновали евреи за святость Дома Бога. Терпел Йерушалаим Флора и не восставал, пока наместник не покусился на Храм". Со всех сторон потекли рассерженные люди к воротам Храма. Еврейская молодежь, издеваясь над прокуратором, публично устроила сбор подаяний для этого ненасытного лихоимца. Взбешённый этим, Флор ввёл в Йерушалаим войска, якобы, с целью отомстить за обиду, а на самом деле для того, чтобы изъять из Храма ещё больше ценностей. Главы города и когэнов Храма пытались успокоить и умило-

ставить Флора, но тот потребовал выдачи "подстрекателей" и, одновременно, приказал солдатам напасть на рынок, грабить и убивать застигнутых там, а также на улицах и в домах. Часть города была разграблена, легионеры устроили массовую резню мирного населения, уничтожив около трёх тысяч шестисот мужчин, женщин и детей. Заступничество Береники, сестры Агрипоса, не могло остановить кровавую бойню. Даже евреев, сторонников и помощников римлян, Флор приказал распять на крестах.

Наутро на разрушенном рынке собрались толпы евреев, потрясённых происшедшим. Услышав крики вражды и проклятий в адрес Флора, поспешили к народу старейшины города и руководители когэнов. Порвав на себе одежды в знак траура по погибшим, они пали перед разъярёнными людьми и упрашивали не добавлять ещё несчастий и горя, не разжигать ещё больше ярость Флора — быть может, угомонится. В трауре и печали люди вняли их мольбам, из уважения к ним.

Но так как главной целью Флора было добраться до сокровищ Храма, то ему для этого нужно было спровоцировать в городе дальнейшие беспорядки и этим оправдать свои беззакония и грабежи. Прокуратор вызвал из Кесарии две когорты для укрепления римского гарнизона в Йерушалаиме, стал во главе их и потребовал, чтобы жители города оказали им радушный приём, как знак того, что они совершенно отказались от мысли о бунте против Рима. На самом же деле Флор устроил евреям ловушку.

Старейшины народа понимали, что Флор замышляет новую резню, поэтому все их старания были направлены к одному — успокоить людей. Они умоляли йерушалаимцев принять требование прокуратора, выйти ему навстречу, но толпа не хотела их слушать, ибо после учинённой легионерами резни большинство народа присоединилось к отрядам канаим, требовавшим мести угнетателям. "Тогда вышли когэны Храма, неся на руках святые одежды и утварь, и вышли левиты с музыкой и пением, как при служении в Храме, — и пали к ногам толпы, и молили сохранить святую утварь, не дать повода римлянам ограбить Дом Бога. "Как пугающ был вид знатных когэнов — в порванных одеждах, с пеплом на головах, раскрывающих перед народом свое сердце! Они обращались к сердцам канаим, убеждая не закрывать святой город, а принять римлян с почётом, своими руками не подтолкнуть их на войну и на разграбление святого города" /И. Флавий, Иудейская война/.

Они успокоили народ и раскрыли ворота Йерушалаима, чтобы с честью принять Флора, а знатные когэны — во главе народа. Но римляне не ответили так, как того требовали обычаи всех народов. Евреям сразу же стал ясен злой умысел Флора. Всадники окружили оскорблённых жителей — и многие пали под их ударами. Бросившихся в панике спасаться в город, давили копытами коней, рубили в узких проходах ворот. Ворвавшись в город, убивали всех, кто под руку попал, давили толпу в северном пригороде Бет Зайт, чтобы скорее выйти к цитадели Антония, где сидел римский гарнизон, и совместно прорваться на Храмовую гору — грабить Храм.

Вначале всё шло по сценарию Флора, и многие мирные граждане пали под мечами римских легионеров, но дальше события стали развиваться совсем не так, как хотелось прокуратору. Евреи оказали жестокое сопротивление и этим помешали присоединению легионеров к отряду, засевшему в цитадели Антония. Чтобы Флор и его солдаты не смо-

гли прорваться на Храмовую гору, евреи разрушили галереи Храма, смежные с цитаделью Антония, и таким образом закрыли перед врагами прямую дорогу в крепость. На узких улицах города вспыхнули ожесточённые бои, с крыш домов на римских легионеров обрушился град камней, все попытки солдат прорваться на Храмовую гору были отбиты евреями. Римляне отступили в свой лагерь — во дворец Агриппы.

Флор увидел, что его злой замысел сорван евреями, не щадя жизни преградившими путь к Храму: зрелище духовной мощи евреев, защищающих святыню, испугало его. И он понял, что овладеть Храмом возможно лишь силами большой армии, находящейся под командой Цестия Галла. Чтобы не создалось впечатление, что победивший народ изгнал его из Йерушалаима, Флор призвал к себе группу знатных когэновцдуким и сказал им, что оставляет город на их попечение, лишь бы дали ему спокойно выйти, и что он оставляет одну когорту легионеров в помощь им и для поддержки власти в Йерушалаиме. А сам с остальным войском убрался в Кесарию.

Провал Агрипоса

Когда Агрипосу, находившемуся в Александрии, сообщили, что происходит в Йерушалаиме, он прибыл в Иудею и поспешил в город, собрал народ и обратился к нему с пространной, взволнованной и хорошо продуманной речью. Её содержание полностью приводит Иосиф Флавий в книге "Иудейская война".

Требование жителей Йерушалаима, чтобы Агрипос вместе с главным когэном как посланцы народа отправились в Рим и представили императору жалобу на Флора с просьбой о его устранении, Агрипос отверг. Он уговаривал покориться римлянам, ибо восстание не имеет шансов на успех. Большинство народов земли капитулировало перед Римом, и среди них народы куда более сильные, чем евреи. Нельзя превращать борьбу против одного человека, Флора, в восстание против империи. Как раз эти соображения могли быть приемлемы для слушателей, но повторяющийся призыв Агрипоса подчиниться Флору, пока не будет прислан другой прокуратор, рассердил их. Евреи считали, что если бы Агрипос выступил заодно с ними за изгнание Флора, это не дало бы легкомысленно относящимся к войне молодым людям, горячим канаим, вовлечь страну в открытую войну с Римом. Однако евреи вскоре поняли, что Агрипос и не намеревался помочь им, а цель его — покрыть злодейства и обманы Флора и убедить народ капитулировать и терпеливо сносить гнёт римлян. Он ведь ни словом не обмолвился, что готов помочь евреям, хоть как-то облегчить их жизнь, уберечь их души от рук безжалостных чужаков — грабителей и убийц. Возмущённый народ ответил проклятиями, в Агрипоса полетели камни, и он был изгнан из Йерушалайма. Это произошло в месяце Сиван 3825 /летом 65/ года. Так погибла последняя надежда Агрипоса продемонстрировать перед императором, что большинство евреев борется не против Рима, а против жестокости и безрассудства прокуратора.

Два события

Сразу же после изгнания Агрипоса произошли два события, укрепившие уверенность восставших — надо решиться на войну. Первое — сикарии под предводительством Менахема из Галилеи захватили расположенную на берегу Мёртвого моря сильно укрепленную крепость Масаду и уничтожили там весь римский гарнизон. Как отреагирует на это империя — было ясно каждому. Второе событие, куда более значительное, — отмена жертвоприношения в Храме за здоровье императора — было равнозначно официальному объявлению войны. Как такое случилось, что произошло и почему?

Началом цепи событий послужила известная история, описанная в трактате Гитин Вавилонского Талмуда и в других древних источниках, о ней упоминает также Иосиф Флавий в автобиографии "Жизнь Иосифа". В 3824 /64/ году жил в Йерушалаиме человек, который любил еврея по имени Камца и ненавидел его сына Бар Камцу. Этого сынка знали как приближённого царя Агрипоса и сторонника римлян. Тот человек пригласил друзей на трапезу, вдруг увидел среди гостей не приглашённого им Бар Камцу и велел ему убраться восвояси. Как тот ни просил, как ни готов был оплатить половину, а затем и все расходы на пиршество — подняли его и вывели. Но там были также известные мудрецы, и Бар Камца решил отомстить им за то, что не вступились за него [но ведь сами-то они были гостями!].

Добрался Бар Камца до императора Нерона и сказал: "Иудеи взбунтовались против тебя. Вот пошли им жертвенного быка и увидишь, что они не вознесут его на алтарь в Храме". Послал Нерон в Йерушалаим великолепного быка, с позолоченными рогами, золотой короной, парчовой попоной с драгоценными камнями, да ещё и дорогие дары. Ночью, когда сопровождавшие стражи заснули, Бар Камца сделал небольшой надрез на верхней губе быка. По закону, даже с таким незаметным дефектом нельзя возносить животное на алтарь в Храме, хоть нееврей это не считает дефектом. Думали мудрецы судить и казнить Бар Камцу, чтобы не донёс Нерону, что, действительно, отвергли евреи жертвенный дар императора, но потом решили стерпеть и не делать этого.

История эта воздействовала на горожан, а на молодых канаим — особенно. Их вождь, уже известный нам Элъазар бен Хананья, когэн, занимавший видную должность в Храме, возревновав за святость Дома Бога Исраэля, решил вообще запретить вход в Храм неевреям, а не только не принимать их жертвоприношений. Элъазара поддержали в этом многие йерусалимцы, которым невыносимо было иностранное засилие. Элъазар убедил когэнов этой смены, и перестали принимать жертвы от неевреев. Это было_ нарушением и закона, и традиции, и обычая. Со времени посещения Йерушалаима Александром Македонским всё росло число царей, которые слали дары и обращались в Храм с просьбой вознести жертвы от их имени, — так велика была во всём мире слава Йерушалаимского Храма. Флавий считает, что этот отказ от жертвоприношений неевреев был практически началом войны с римлянами.

Великим мудрецам Исраэля, членам Сангедрина стало ясно, что молодые когэны рвутся восстать против римлян, потому что нарушение ими закона ведёт к отказу принимать жертвоприношения и от римского императора, а последствия такого шага были понятны каждому. Старейшины мудрецов, главы когэнов, а также много народа — собрались у ворот Храма, чтобы обсудить, как предотвратить эту явную провокацию против Нерона и не менее явное нарушение закона Торы, а также слов Бога, переданных пророком Йешаягу /56:7/: "...Мой дом будет назван домом молитвы для всех народов". Мудрецы увещевали народ не навлекать бурю войны на святой город. Но все их усилия были напрасны: в сердцах евреев уже горел огонь восстания против римлян.

Элъазар и его сторонники даже не пришли выслушать мудрецов, предвидевших, что произойдет в ближайшем будущем.

Провокация цдуким и её последствия

А пока что евреи наслаждались свободой: Флор сидел в Кесарии, Агрипос изгнан, росла уверенность, что худшее миновало. Даже удалось объяснить Нерону в лучшем свете изгнание Агрипоса из Йерушалаима. Но обуреваемые напрасной враждой (синъат хинам) и злобой поднялись цдуким — аристократическая верхушка, придворные Агрипоса и сторонники римлян — и ввергли народ в братоубийственную войну: лишь бы разгромить восставших, лишить их власти и властвовать самим, лишь бы избежать народного суда, когда потребуют от них отчёт за все злодеяния в прошлом. Цдуким выбрали из своей среды самых знатных и послали две делегации: одну к Флору, а другую к Агрипосу — с требованием немедленно прийти в Йерушалаим, вовремя разгромить восставших.

По их просьбе Агрипос прислал в Йерушалаим 3000 отборных еврейских всадников из подвластных ему отрядов, к ним присоединились и римские воины. Войска Агрипоса захватили верхний город, а восставшие под руководством Элъазара бен Хананья удерживали Храмовую гору и кварталы нижнего Йерушалаима

И так сошлось, что именно в эти дни боев в Храме шло традиционное празднество приношения дров для алтаря. Тысячи евреев-добровольцев специально поднимались на Храмовую гору, чтобы принести свой дар. Никакая война, даже кровопролитное сражение на улицах Йерушалайма, ничто не могло остановить святое служение в Храме. Правда, на Храмовую гору вместе с приносящими дрова проникли сикарии и примкнули к сражавшимся канаим. Но когда попытались проникнуть вооруженные цдуким, люди Элъазара преградили им путь. В братоубийств венной войне, которая велась с предельным ожесточением семь дней, канаим победили и захватили Верхний город, сожгли дворцы Агрипоса и его сестры Береники. Подобное произошло примерно четыре года тому назад при наместнике Феликсе. Канаим сожгли также общественный архив, где хранились долговые обязательства, этим освободили бедных должников от гнёта богатых заимодавцев. И, конечно, с той поры беднота всем сердцем поддерживала канаим.

Многие цдуким бросились прятаться в пещерах и водоводах, большинство примкнуло к отряду Агрипоса, и с остатками отряда укрылись во дворце-крепости Гордоса. Только здесь, да ещё в крепости Антония, где засела римская когорта, оставались враги, а так весь Йерушалаим был очищен. Но молодым канаим нужна была полная победа. Они осадили римлян и после двух дней осады захватили крепость Антония, изрубили римлян, сожгли крепость. Затем осадили дворец-крепость Гордоса, и воины Агрипоса бежали оттуда. Весть о победе на облетела Иудею, и многие пришли в Йерушалаим и присоединились к канаим.

Сикарии Менахема

Весть эта, конечно, пришла и в крепость Масаду к вождю тамошней группы сикариев Менахему Галилейскому (сыну зачинателя движения канаим Йегуды Галилейского). Эти люди, очистившие богатые арсеналы крепости. созданные ещё Гордосом, были отлично вооружены сами, часть оружия раздали жителям соседних поселений — и во главе их Менахем появился в Йерушалаиме, как царь, со свитой и войском. Обладая такой силой, он возглавил осаду дворца Гордоса, окружённого высокой, мощной стеной с тремя башнями-крепостями. Не имея осадных орудий, под градом камней из римских баллист, осаждавшие несли большие потери. Тогда евреи единым духом прорыли подкоп под одну из башен, в конце его сложили брёвна, и подожгли — объятая огнём башня рухнула. Но осаждённые успели забить пролом камнями. Вид этой новой стены поразил и напугал осаждавших. Пользуясь их замешательством, осаждённые послали к Менахему и другим руководителям восставших делегацию с предложением заключить договор о беспрепятственном выходе из дворца. Получив на это согласие, солдаты Агрипоса и евреи, что были с ними, покинули дворец.

Римские воины засели во внутренней цитадели дворца. Но им ясно было, что они не смогут продержаться долго против огромной массы осаждавших — и перешли в башни-крепости. Сикарии Менахема ворвались во дворец, убили не успевших укрыться легионеров, римский лагерь сожгли, башни осадили. Римляне быстро поняли, что надо сломить свою гордость. Глава их отряда, Матилиус, сказал Элъазару, что легионеры готовы сложить оружие при условии свободного и безопасного выхода. Элъазар с радостью принял эту капитуляцию и дал клятву выполнить её условия, Но когда безоружные римляне покинули крепость, на них напал Менахем с его воинами и безжалостно изрубил всех, кроме Матилиуса, который принял гиюр — веру и обычаи евреев. Такое вероломное и подлое злодейство потрясло и мудрецов Исраэля и народные массы, справедливо оценивших это, как сумасбродство возгордившихся сикариев, ибо этим преступлением они спровоцировали гнев и месть римлян. Ко всему ещё резня произошла в шабат да ещё в святом городе. Написано в трактате Шабат. " Йерушалаим был разрушен ещё и потому, что осквернили в нём шабат".

На следующий день люди Менахема обнаружили спрятавшихся главного когэна Хананью и его брата — и зверски убили их. В упоении своей силой Менахем стал тиранически править в Йерушалаиме, требовал оказания ему царских почестей. Терпение горожан, не желавших смириться с жестоким гнётом Менахема, быстро истощилось. В народе говорили: "Где польза от восстания против римлян за волю, если сейчас отдадим свою свободу в руки этого ожесточённого тирана-душегуба?" В один из дней, когда Менахем в царских одеждах, со свитой пришёл во двор Храма, на него напали воины Элъазара, поддержанные толпами евреев, которые забросали тирана и его людей камнями. Те бежали, спасая жизнь, их преследовали. Менахем в страхе спрятался в укромном месте, его нашли и замучили насмерть, убили его военачальников... Лишь немногим сикариям удалось удрать и добежать живыми до Масады, в том числе и родственнику Менахема — Элъазару бен Яиру, который потом возглавил защитников Масады в борьбе против римлян.

Канаим Элъазара

Власть в Йерушалаиме перешла в руки коэна Элъазара бен Хананьи, и успокоился город после братоубийственной войны. Это было в месяце Элул, в конце лета 3825 /65/ года. Так сикарии перестали быть активной силой в Йерушалайме, и центром их стала Масада. Крайние канаим выдвигали общественные цели и даже заманчивые лозунги — борьбу против богатых и обладающих властью. К этому они стремились, поэтому роль и значение их в самой войне с римлянами были весьма ограниченными, а сикарии проявили себя лишь при защите Масады. Изложенные факты приводят к выводу, что "левацкая" [как сейчас говорят] идеология и практика не только привели к раздорам и братоубийству в народе, но, что существенно, отвлекали от главной цели восстания — борьбы за освобождение от римского ига.

В тот день, когда Йерушалаим был очищен от римлян, языческое население Кесарии устроило дикую резню евреев, в которой участвовали и римские воины. Погибло более 20 тысяч, но резня вызвала акты возмездия евреев во всех городах со смешанным населением, что привело к кровавым жертвам с обеих сторон. Эти стычки были результатом инициативы евреев и их предводителей на местах. Многие еврейские общины сильно пострадали от рук местных язычников, так было в городах Бет Шеане, Ашкелоне, Акко, Сусите, Гадире и Доре.

Поражение Цестия Галла

После многих оттяжек и проволочек римский наместник Сирии Цестий Галл решился идти на Йерушалаим — подавить бунт. В своей столице, городе Антиохии, он собрал армию более чем в 30 тысяч войнов и в месяце Тишри, в начале 3826 года /в начале осени 65 г./ выступил против восставших евреев. По дороге к римлянам присоединился Агрипос II с его отрядами и стал проводником и советником Галла. По пути к столице римляне сожгли город Лод, а при подходе к Йерушалаиму предали огню его северный пригород Бет Зайт. Галл попытался проникнуть в город с запада — через дворец Гордоса, но после пяти дней бесплодных боёв решил атаковать город со стороны северной стены Храма с ровного и удобного места. Численность римской армии, её умение, опыт и вооружение давали Галлу все основания для победы над неподготовленными к такому штурму жителями Йерушалаима.

Но внезапно Галл отступил в направлении приморской долины. По сей день не ясно, чем вызван был этот внезапный поворот в самом начале, казалось, несомненной победы. Все предположения исследователей не могут разрешить этой загадки. Считают, что Галл опасался наступавшего сезона дождей, обнажённости коммуникаций и линий снабжения, а также нападений евреев с тыла. Как бы то ни было, евреи собрались с силами и, под водительством одного из вождей канаим Элъазара бен Шимъона, бросились преследовать римлян. Догнали их близ города Бет Хорона, окружили в ущелье — и римляне в панике бежали, в результате Галл потерял 5 тысяч воинов.

Надежды и чаяния восставших

Поражение римлян наполнило сердца евреев надеждой на возможность достижения реальной победы. Но это поставило жителей Йерушалаима перед необходимостью, во-первых, активно готовиться к продолжению войны и, во-вторых, создать правительство восстания. На это правительство возлагались выработка и утверждение новой политики и стратегии борьбы за освобождение от римской оккупации, а также контроль за военными приготовлениями. И сейчас, как во времена Шимъона Макаби, формирование и утверждение правительства было возложено на народное собрание, а также и на Сангедрин во главе с рабаном Шимъоном бен Гамлиэлем. Так Сангедрин вновь стал высшим духовным и политическим руководителем еврейского народа.

И всё же евреи пришли к Великому восстанию неподготовленными. Внутренние распри мешали объединению народа, у него не было единого вождя, непререкаемый авторитет и воля которого могли бы превратить нацию в монолитную силу, способную противостоять мощи величайшей империи того времени. Евреи умели сражаться, обладали физической выносливостью и огромным духовным зарядом. Эти качества помогли им в дальнейшем, несмотря на внутренние распри, разгромить 60 тысяч римских солдат (включавших вспомогательные войска), — такова была численность римской армии в Сирийской провинции в канун восстания. Не отчаяние и безысходность подняли канаим на борьбу с Римом. Они верили в то, что кровью и железом можно сокрушить власть язычников, после чего в Исраэле наступит "царство Божье". Несмотря на такие благоприятные для Рима обстоятельства, как отсутствие единства, постоянные внутренние распри и плохая организация восставших, — потребовалось колоссальное напряжение всех сил империи и шесть лет тяжёлой борьбы для полного разгрома восстания.

Повстанцы к тому же надеялись на помощь евреев диаспоры и, в особенности, богатой и влиятельной еврейской общины Парфянского царства*, этого вечного и непримиримого врага Рима. Надежды эти не оправдались. Парфянское царство поддерживало хорошие отношении с Римом на протяжении всего восстания, и парфянский царь даже поздравил римского императора с победой над иудеями: никакие старания самой большой и влиятельной еврейской общины галута не оказали воздействия на парфян. Ещё один урок.

Время для восстания не было особенно удачным. Римская империя в I веке была державой, покорившей, практически, весь мир. Она располагала огромными по тем временам людскими и материальными ресурсами и прекрасно организованной армией, закалённой в многочисленных войнах. Границы империи простирались от Британии до Месопотамии. Охраняли их 29 легионов, общей численностью до 350 тысяч солдат, не считая вспомогательных войск. Восстание маленькой Иудеи против такой мощи разве не равнозначно было национальной катастрофе? Во всяком случае мудрецы нигде не упоминают о том, что прушим склонялись к восстанию, а ведь они были большинством в народе. Не нашли наши мудрецы и слов одобрения для канаим, безрассудные действия которых привели народ на грань национальной катастрофы и к утрате величайшей национальной святыни — Йерушалаимского Храма.